20.03.2013. Пленарная дискуссионная панель I «Кризис рыночного фундаментализма в мире и России. Рождение новых ориентиров»

Мне кажется, очень важно, чтобы мы, признавая существующий кризис (и в реальности, и в теории признавая всю глубину этого кризиса), на этой основе не попытались отбросить все то, что было наработано за несколько столетий в ходе развития экономической науки.

Нам просто надо немного изменить угол зрения.

Главное, от чего мы должны уйти (и коллеги уже упоминали об этом) — не надо искать сегодня какую-то идеальную модель, которая решит все вопросы.

Я полностью согласен с Гжегожем Колодко, действовать нужно прагматично.

Это означает, что мы должны отказаться от всяких претензий на догматизм.

А вот от этого очень трудно отказаться! Нужно понимать, что одно дело — закладывать в основу глубинного уровня экономических знаний представления об «экономическом человеке», а другое дело — считать, что человек действительно является экономическим, и что у него никаких других интересов, кроме собственного благосостояния, нет.

Модель «экономического человека» очень важна для того, чтобы объяснить многие вещи, которые реально происходят в жизни. Но она не достаточна для того, чтобы объяснить все, что происходит в жизни. Тем более она не достаточна для того, чтобы на ее основе принимать непосредственные практические решения.

Если обращаться к российской экономике, мне кажется, что и у нас очень многие подходы носят догматический характер. Хотя есть и существенные сдвиги в представлениях о развитии нашей экономики.

Примером такого сугубо догматического подхода в духе рыночного либерализма я считаю наши планы по приватизации.

Не потому что приватизация — это хорошо или плохо. А потому что приватизацию проводят исключительно из-за того, что она якобы автоматически создает эффективный климат в экономике, повышает конкурентоспособность экономики.

Нет ясности в отношении коммерческой эффективности тех или иных действий в этой области. Говорится лишь о том, что «мы будем продавать активы по рыночной стоимости». Но вообще, если подходить с коммерческой точки зрения, это, конечно, необходимое условие, но не достаточное.

Продают активы не потому, что можно их продать по коммерческой стоимости — а потому что это выгодно для того, кто их продает.

Совершенно непонятным остается то, на что собираемся использовать деньги, которые рассчитываем получить от приватизации.

Вряд ли речь идет просто о том, чтобы затыкать дырки в бюджете. Да особо дыр нет. Дмитриева Оксана Генриховна абсолютно правильно говорила об этом.

Могут быть проекты достаточно крупные, на которые бюджетных средств не хватает — и в этом случае приватизация может быть вполне эффективной.

Могут быть механизмы, которые я условно называю «механизмами револьверных инвестиций».

Государство, допустим, создает некую инфраструктуру (у нас здесь, вы знаете, большие проблемы). Выведя ее на более или менее эффективно функционирующий уровень, продает ее для эксплуатации в частный сектор. Вырученные деньги использует для того, чтобы обеспечить дальнейшее развитие в этой области.

Но просто так проводить приватизацию ради приватизации, рискуя лишиться многих «куриц, которые несут золотые яйца» — это, по-моему, выглядит крайне странно.

Конечно, альтернативы рыночной экономики сегодня нет.

Конечно, рыночную экономику нужно гуманизировать — и это должно отвечать преференциям, которые есть в обществе.

Конечно — я еще раз подчеркиваю, что согласен здесь с Гжегожем Колодко — нужно быть очень прагматичным.