---

Дата публикации: 11.04.2014

Оксана Генриховна Дмитриева, первый заместитель председателя комитета ГД РФ по бюджету и налогам:

 - Фактически ситуация, сложившаяся в связи с Украиной и Крымом, доказала крах всей предыдущей финансово-экономической политики макростабилизации, вложения средств в виртуальную экономику, в Стабилизационный фонд, в различные имиджевые проекты типа улучшения рейтинга России, улучшения рейтинга банков, вхождение в Восьмерку, поскольку на это тоже были затрачены большие средства. Мы видим, что все эти вложения могут быть обращены в пыль одним росчерком пера.

Мне представляется, что в настоящее время более правильным деление не на индустриальную экономику и постиндустриальную, а деление на виртуальную экономику и реальную. К реальной экономике относятся как промышленность, знания, наука. Виртуальна экономика – это все, что касается бумаг, то есть титулов собственности: это фондовый рынок, страхование, финансовые производные, различные вложения в имиджевые индикаторы.

Если виртуальная экономика – финансовые институты – обеспечивают ускорение роста реальной экономики и забирают ровно то, что ни прирастили, тогда весь механизм работает нормально. Но если у нас происходит гипертрофия виртуальной экономики и она забирает гораздо больше, чем то, что она прирастила, то фактически гипертрофия виртуальной экономики в конкретных своих экономических следствиях работает, либо как отток капитала, либо как навязывание избыточных издержек, либо как навязывание избыточного налогового пресса. Избыточные издержки – всем понятно – это избыточная цена за кредит, это навязывание совершенно излишнего обязательного страхования и различные другие варианты.

Понятно, что ее рост или падение отнюдь не отражается в соответствующем росте численности занятых, потому что миллиарды могут быть произведены за счет финансовых спекуляций. Это отнюдь не требует ни квалификации, ни занятых, ни кого-то еще. Как правило, все сектора виртуальной экономики отличаются гораздо большим разрывом в доходах. Этот разрыв в доходах они распространяют на всю экономику. Дальше это будет показано. Наконец, масштаб коррупции. В реальной экономике коррупция, откаты могут составлять 10%, 20%, 30%. В виртуальной экономике размер коррупции может составлять все 100 %, то есть вся финансовая схема изначально может быть абсолютно коррупционной, она ничего никому не дает, кроме как ее создателям.

Очень много средств на самом деле уходит на вложение в индикаторы виртуальной экономики. У нас очень часто вместо того, чтобы лечить болезнь, начинают лечить градусник и начинают вкладывать в градусник. Что значит вложения в градусники? Когда искусственно поддерживается курс национальной валюты, когда наше государство само играет на фондовом рынке для того, чтобы обеспечить хорошие индикаторы.

Если классическая социал-демократическая теория основывается на объективных противоречиях между трудом и капиталом, неоклассическая теория говорит о том, что нет совершенной конкуренции, если не развит малый бизнес и есть объективные противоречия между малым бизнесом и крупным, то – на самом деле сейчас эта тенденция имеет место во всем мире – есть объективное противоречие между интересами финансовых спекулянтов, которые моделируют, навязывают и в экономической политике, и в экономической теории отток средств в виртуальный сектор и всеми остальными. То есть всеми, кто задействован в реальной экономике.

Я хочу сказать, что есть старый дамский роман XIX века, который называется «Север и Юг» Элизабет Гаскелл. Там у художников часто есть такое провидение, где существует противоречие между биржевыми дельцами и представителями реальной экономики, когда фабриканты и рабочие оказываются по одну сторону баррикады, а биржевые спекулянты – по другую. То есть уже в конце XIX века художественный образ предсказывал будущее противоречие и корень всех, на мой взгляд, бед мировой экономики, потому что следующий кризис, с которым мы встретимся, будет связан с гипертрофией, с надуванием мыльных пузырей в виртуальном секторе.

 

Сергей Юрьевич Глазьев, советник президента РФ:

 - Мы находимся в состоянии рождения нового технологического уклада, который должен генерировать новую волну экономического роста. Экономическое развитие не равномерно. Разные сферы деятельности развиваются разными темпами.

Предыдущую длинную волну генератор роста был сектор информационно-коммуникационных технологий, которые росли с темпом 25% в год в течение 20 лет. И они тянули всю остальную экономику. Соответственно, новый технологический уклад, который сегодня достаточно хорошо понятен и структурирован уже во многих странах, это комплекс нанобиоинженерных и информационно-коммуникационных технологий, он растет с темпом 35% в год в течение всех последних 10 лет.  У нас есть соответствующие заделы, поэтому нужно концентрировать в направлениях формирования этого ядра нового технологического уклада.

Импортозамещение – это другое направление, которое открывает широкие возможности для экономического роста даже с применением традиционных технологий. Скажем, если мы предположим, что вместо экспорта газа, который нам сейчас хотят ограничить, Европа, мы будем заниматься химической промышленностью, из газа синтезировать готовый товар, то на один кубометр газа будем производить в 10 раз, а, может быть, и в 50 раз больше готовой продукции.

 

Валерий Карлович Гартунг, первый заместитель председателя комитета Государственной Думы РФ по промышленности:

 - На мой взгляд, бессмысленно рассуждать о технологических укладах, о тенденциях мировой экономики, когда наше правительство не делает элементарных вещей. Можно говорить о поддержке российской науки, но если даже мы и сейчас в нее вбухаем огромные деньги, если у нас не будут созданы экономические условия для того, чтобы производить продукцию здесь, все результаты нашей научной деятельности будут реализованы за рубежом.

Давайте посмотрим, на Россию и ее мировых конкурентов – США, Китай, Германия, например. Ни по одному из компонентов мы не выигрываем, не говоря уже о всей совокупности. Если учесть производительность труда, то в России на порядок дороже труд, чем в Китае, потому что китайцы работают гораздо больше, а зарплата у них меньше. Если взять производительность труда, то мы немного ниже Соединенных Штатов Америки. Если взять в целом затраты на стоимость капитала, риски, энергоносители, то и здесь мы проигрываем. Единственное, по затратам мы находимся чуть в более лучшем положении по сравнению с западной Европой. Но если взять производительность труда и уровень высокотехнологичности продукции, то здесь мы Европе не конкуренты.

 

Олег Николаевич Смолин, член-корреспондент РАО, первый заместитель председателя комитета по образованию и науке ГД РФ:

 - Не кто иной, как Дмитрий Медведев заявил, что положение в российской экономике выражается известным словом «кисляк». Экономисты переводят это на разные научные термины – стагфляция, нулевой рост, рецессия. Суть дела от этого не меняется. Мало того, наши уважаемые руководители в последнее время говорят, что прежняя экономическая модель исчерпала себя. Я думаю, что она никогда не была эффективной.

Дискуссия, достигли ли мы уровня 1990 года по общему объему ВВП, представляется мне не очень продуктивной. Гораздо более интересным представляется взгляд, если мы посмотрим на конкретные экономические показатели. Тогда, если верить экспертам, мы увидим, что бумаги выпускаем как 1969 году, телевизоров как в 1957, радиоприемников как 1947, тракторов как 1931, а железнодорожных вагонов как в 1910 году. По оценкам экспертов уровень инноваций даже по сравнению с советскими временами упал примерно в пять–семь раз.

Пока мы обсуждали удваивать или не удваивать ВВП, мир произвел некоторую переоценку ценностей. Теперь Организация Объединенных Наций оценивает успехи или неуспехи той или другой страны главным образом не по показателям внутреннего валового продукта на душу населения, а показателями развития человеческого потенциала или индексами человеческого развития.

Согласно оценкам официального центра изучения человеческого капитала при Федеральном институте развития образования, если провести подсчет задним числом, то мы получили бы место Советского Союза в десятке лидеров на конец 1980-х годов. В 1992 году, по официальным данным ООН, мы оказались тридцать четвертыми, в 1999 – пятьдесят пятыми. А дальше происходит следующее: нефтяной рост сопровождается понижением показателей человеческого потенциала, по крайней мере, по сравнению с другими странами. Согласно последнему докладу мы уже шестьдесят шестые.

Если говорить о конкретных составляющих, уровень благосостояния в конце советского периода – в тридцатке, сейчас – пятьдесят третьи. Продолжительность жизни в конце советского периода – в тридцатке, сейчас – восемьдесят восьмые. Образование в конце советского периода – в тройке, сейчас – сорок первые и так далее. Эти показатели говорят о крайнем социальном неблагополучии, в котором оказалась наша страна.

 

Михаил Геннадьевич Делягин, директор Института проблем глобализации:

 - Коррупция, на которую мы сегодня сетуем, производит впечатление основы государственного строя. Сможет ли наше руководство изменить этот строй или изменить эту систему под серьезной внешней угрозой? Для этого необходимо ликвидировать либералов во власти, потому что сегодняшние либералы это не те, кто верят в свободу. Со времен Вальтера утекло много воды, которая была и грязная, и кровавая. Сегодняшние либералы – это те, кто искренне считает, что государство должно служить не нам с вами, не народу, а глобальному бизнесу.

Источник публикации: Пресс-служба МЭФ