Практически на протяжении всего своего правления Владимир Путин проводил ту самую политику «удовлетворения социальных потребностей населения». Он сделал ставку на усиление государственного присутствия в экономике и фактически отказался от проведения каких-либо серьезных структурных преобразований. На практике это означало, что часть растущих доходов от экспорта энергоносителей перераспределялась в виде социальных трансфертов — пенсий, пособий и т.д. Росли и доходы работников бюджетной сферы, военных, полицейских. Российская экономика росла, воспользовавшись сначала позитивным эффектом от девальвации рубля в 1998 году, а затем сильным ростом цен на углеводороды. Властям фактически надо было лишь повышать доходы населения (и внутренний спрос) и постараться не разогнать инфляцию. Им удалось и то, и другое. Если в 2000 году средняя зарплата в стране составляла около 2,2 тыс. рублей, то в 2012 году она выросла до 26,8 тыс. рублей. Пенсии выросли с 694 рублей до 9,3 тыс. рублей. Рост доходов в некоторые годы был двузначным и стабильно опережал темпы роста ВВП и производительности труда. Это позволило в том числе снизить число населения с доходами ниже прожиточного минимума с 29% до примерно 12%. Инфляцию хоть и не получилось довести до европейских 2%, но с 20,2% в 2000 году она упала до 6,6% в прошлом году. Прогноз на этот год — менее 6%.

В то же время в путинскую эпоху значительно выросла зависимость бюджета от цен на нефть и газ: доля нефтегазовых доходов в бюджете увеличилась более чем в два раза и превышает сегодня 50%. Если цены на нефть рухнут, то российский бюджет моментально станет дефицитным. По оценке министра финансов Антона Силуанова, ненефтегазовый дефицит бюджета составляет на сегодня 10,6% ВВП — это очень много, а четыре года назад, в кризис, дефицит достигал 12—13%. Тогда положение спас только накопленный Стабфонд. Сейчас по «бюджетному правилу» все дополнительные нефтегазовые доходы зачисляются в Резервный фонд, пока его объем не достигнет 7% ВВП (на 1 марта 2013 года его размер составлял 3,9% ВВП, или 2,6 трлн рублей).

В целом сегодня ситуация удовлетворения социальных потребностей населения кардинально иная, чем несколько лет назад, — восстановительный рост закончился, позитивный эффект от благоприятной внешней конъюнктуры практически исчерпан, а мировая экономика находится в крайне нестабильном состоянии и не может генерировать дополнительный спрос на российское сырье. Динамика ВВП России после кризиса 2008—2009 годов идет по нисходящей траектории: 4,5% — в 2010-м, 4,3% — в 2011-м, 3,4% — в 2012-м. По данным статистики, за первый квартал 2013 года рост ВВП составил всего около 1%. Минэкономразвития понизило прогноз роста на текущий год с 3,6 до 2,4%. Это будет худшим результатом с 1999 года, если не считать кризисный 2009-й, когда спад ВВП составил 7,8%. Глава ведомства Андрей Белоусов заявил недавно, что российская экономика рискует скатиться в рецессию уже в этом году. На встрече в Сочи он подтвердил свою позицию и пояснил, что «сегодняшняя ситуация с замедлением, к сожалению, в значительной мере связана не с мировой экономикой, а с внутренними факторами». По его словам, среди основных виновников замедления роста — укрепление рубля, высокие процентные ставки по кредитам для реального сектора и населения и бюджетная консолидация, которая приводит к изъятию ликвидности с рынка. Очевидно, что говорится это не просто так, это заявка на изменение экономической политики. Сторонники курса, который с очень большой долей условности можно назвать «левым», уверены, что в России государство должно взять на себя роль главного инвестора и двигателя прогресса, для чего следует активно использовать госрасходы, увеличивая их в том числе и за счет денежной эмиссии. «Я за государственно-частное партнерство и государственные инвестиции. На мой взгляд, это единственная возможность оживить экономику. Необходимо определить промышленные приоритеты и направить туда инвестиции», — говорит директор Института экономики РАН Руслан Гринберг. Стоит подчеркнуть, что в системе федеральной исполнительной власти откровенно «левых» взглядов придерживается только советник президента Сергей Глазьев. Министр экономического развития Андрей Белоусов и его заместитель Андрей Клепач занимают не столь радикальные позиции. Тем не менее они пытаются подвигнуть Минфин и ЦБ на увеличение госрасходов, корректировку «бюджетного правила» и смягчение кредитно-денежной политики. Но представители либерального крыла — министр финансов Антон Силуанов и глава Банка России Сергей Игнатьев успешно этому сопротивляются. Будущий глава ЦБ Эльвира Набиуллина по своим взглядам ближе к Силуанову, поэтому Минэкономразвития без поддержки президента будет трудно добиться чего-то от «денежных чиновников». Заметим, что точка зрения, которую принято называть либеральной (ее придерживается основная часть экономического блока правительства, администрации президента и экспертного сообщества), предполагает сокращение участия государства в экономике, создание благоприятного инвестиционного климата, а также жесткую бюджетную и кредитно-денежную политику, в основе которой лежит поддержание низкого уровня инфляции.

И левый, и правый курсы имеют свои риски. Печатание денег легко может привести к скачку инфляции со всеми вытекающими негативными последствиями для бизнеса и населения. А либеральные реформы всегда болезненны, поскольку подразумевают сдерживание госрасходов, в том числе социальных выплат (европейцы сейчас чувствуют это на собственной шкуре). Но и правый, и левый пути предполагают решительные действия властей. Никакими косметическими реформами здесь обойтись нельзя. А вот к этому-то Владимир Путин совсем не готов. Очень показательной в этом смысле была дискуссия президента все с тем же Алексеем Кудриным в ходе прямой линии с населением. Президент сказал, что не один раз звал экс-министра финансов вернуться на госслужбу, но тот «сачок» и «работать не хочет». Сам Кудрин на это ответил, что «система полумер не работает», в стране не существует программы по уходу от нефтяной зависимости, а сам он не готов брать на себя «ручное управление» экономикой.

Владимир Путин на словах разделяет точку зрения, что денежная эмиссия — зло, но при этом постоянно наращивает социальные обязательства государства, чтобы поддерживать стабильность в обществе. Так, в начале своего нового президентского срока в мае 2012 года Путин подписал пакет указов, которые предполагали значительное повышение зарплат бюджетникам. Сегодня эти новые обязательства лежат тяжелым бременем на бюджетах — федеральном и региональных. Были резко увеличены расходы на гособоронзаказ. И в то же время под давлением либералов в правительстве введено «бюджетное правило», ограничивающее рост расходов бюджета.

Регионы, на которые были переложены расходы по росту зарплат, не справляются с поставленными задачами. По данным главы Росздравнадзора Михаила Мурашко, в десяти регионах зарплаты врачам были не только не увеличены, но даже снижены. Еще в семи субъектах проблема затронула средний медперсонал. Министр здравоохранения Вероника Скворцова признала, что при средней зарплате медицинских работников в 32 тыс. рублей в месяц есть районы, где она не достигает и 8 тыс. рублей. Однако губернаторы предпочитают не выносить проблему нехватки средств на выполнение указов президента на публичное обсуждение. Среди немногих решившихся на этот шаг — глава Минвостокразвития, полпред президента в Дальневосточном федеральном округе Виктор Ишаев, озвучивший «чаяния» губернаторов ДФО. По его словам, общая потребность в средствах для исполнения на Дальнем Востоке в 2013 году указов президента составляет 227,651 млрд рублей. «Объем недостающих средств оценивается в 75 млрд 477 млн рублей, что составляет 33,2% от общей потребности», — указал Ишаев. Проблемы у субъектов Федерации возникли и с подготовкой к чемпионату мира по футболу 2018 года (ЧМ-2018). Из-за расходов на него долг регионов, по расчетам агентства Standard&Poor’s, уже к 2015 году вырастет более чем в два раза — с нынешних 1,4 трлн до 3 трлн рублей. На обслуживание кредитов региональным властям придется направлять 10% своих операционных доходов. Профицитными окажутся бюджеты лишь 20 из 83 регионов. Все это вынудит федеральные власти увеличить объемы дотирования бюджетов субъектов Федерации.

Владимир Путин в ходе прямой линии признал, что в своих указах «сознательно завысил планку, потому что, если мы не будем работать напряженно, результаты будут гораздо более скромными». Но при этом он продолжает требовать безусловного выполнения своих указов и грозит губернаторам и министрам отставками. Недавно на совещании по проблеме расселения жителей ветхого и аварийного жилья президент «не под запись» заявил, что «если мы этого не сделаем, надо будет признать, что либо я работаю неэффективно, либо вы все плохо работаете и вам нужно уйти!» «Обращаю ваше внимание на то, что на сегодняшний день я склоняюсь ко второму варианту!» — сказал Путин.

Было бы несправедливым утверждать, что власти совсем ничего не предпринимают. Анонсированы некоторые меры по стимулированию экономического роста. Судя по тому, что говорилось на совещании в Сочи, в этот список войдут: снижение ставки рефинансирования ЦБ и ставок по кредитам госбанков; выпуск «инфраструктурных» облигаций, прежде всего для финансирования транспортных проектов, которые будут приобретаться на средства пенсионных накоплений и средства Фонда национального благосостояния (он формируется за счет притока нефтедолларов); некоторое ограничение темпов роста тарифов естественных монополий; «бюджетный маневр», подразумевающий перераспределение расходов госказны в сторону здравоохранения и образования. Возможно также, что правительство увеличит расходы на поддержку некоторых отраслей — авиастроения, автопрома, космоса, сельского хозяйства и ряда других. Но налоги при этом снижаться не будут — напротив, повышение нагрузки ждет нефтегазовую отрасль, вырастут акцизы на бензин и дизель.

Что касается ставок по кредитам, то власти начнут их снижение с госбанков. Этот шаг подсказал Путину на совещании в Сочи бывший зампред ЦБ, глава совета директоров МДМ Банка Олег Вьюгин. Он подсчитал, что ставка по кредитам для корпоративных заемщиков начинается сегодня с 14%: стоимость пассивов у банков — 6—7%, стоимость риска — 3%, маржа — 4—5%. А у госбанков, говорит Вьюгин, маржа 6%. «В принципе, если задача очень остро стоит, то можно было бы поставить задачу госбанкам ограничить свою маржу», — резюмировал банкир. И президент с этим согласился, сказав, что «и маржа, и стоимость риска — это вещи очень гибкие».

Бюджетный маневр и инфраструктурные облигации нужны для того, чтобы помочь правительству выполнить упоминавшиеся уже указы президента, а также обеспечить подготовку страны к ЧМ-2018. Сейчас федеральный бюджет и так трещит по швам. При этом, как пояснил «Профилю» ведущий научный сотрудник института «Центр развития» Высшей школы экономики Андрей Чернявский, поступления в бюджет рассчитаны исходя из цены нефти марки Urals в $97 за баррель. Разницу в цене нефти запланировано перечислить по итогам года в Резервный фонд. Если прибавить эту цифру к запланированному дефициту (0,8% ВВП, или 521,4 млрд рублей) и средствам, зарезервированным под исполнение госгарантий (около 60 млрд рублей), то реальный дефицит достигает почти 1 трлн рублей (около 1,6% ВВП). При этом министр финансов Антон Силуанов насчитал дополнительных расходов (например, на строительство перинатальных центров) еще на 500 млрд. А денег на это нет, непонятно, удастся ли собрать те доходы, что запланированы. Так, глава Федерального казначейства Татьяна Нестеренко подсчитала, что из запланированных 427,7 млрд рублей доходов от приватизации бюджет получит от 20 млрд до 60 млрд рублей.

По мнению аналитиков, бюджетный маневр можно осуществить только за счет сокращения расходов по другим статьям. «Налоговое бремя, бюджетные и внебюджетные расходы в России уже достигли своего максимума. Поэтому нужно не пытаться «впихнуть» в бюджет все новые и новые расходы, а научиться жить по средствам. Значит ли это, что нужно отказываться от вложений в инфраструктуру, которые только государство может профинансировать? Нужно ли отказываться от вложений в «человеческий капитал»? Конечно же нет. Где взять ресурсы? Из менее важных направлений и сфер деятельности государства — например, госзакупок. Повышая эффективность использования имеющихся бюджетных средств, можно достичь того же или даже большего экономического эффекта, чем увеличивая бюджетные расходы», — полагает главный экономист HSBC по России и странам СНГ Александр Морозов. По мнению преподавателя «Русской Школы Управления» Андрея Ильдеменова, не нарушая бюджетное правило, расходы бюджета можно увеличить в первую очередь, реализовав мероприятия по улучшению бюджетной дисциплины – по исполнению плана по доходам и более строгому контролю за расходами.

Директор департамента стратегического планирования компании ФБК Игорь Николаев, проанализировав обсуждаемые меры, говорит, что «власти не совсем понимают, что происходит», а «меры по стимулированию экономики надо разрабатывать исходя из того, что бизнес считает критичным для активизации своей деловой активности». По его мнению, наиболее критичными являются уменьшение налоговой нагрузки на бизнес, а также недостаточный внутренний спрос и неопределенность экономической ситуации. «На совещании также предлагалось увеличить расходы на инфраструктуру. Но здесь встает ключевой вопрос: а на какую инфраструктуру? Если, например, «Транссиба», то это не сильно простимулирует экономику, — отмечает Игорь Николаев. — Что касается образования, здравоохранения, то расходы повышать, конечно, надо. Единственно, что эти расходы не являются по-настоящему антикризисными. Они не дают максимального мультипликативного эффекта. Эти расходы пойдут прежде всего на заработные платы. Может быть, люди себе больше что-то купят, а скорее — попридержат эти деньги, потому что все боятся надвигающегося кризиса. Поэтому направления, которые были обозначены, — это, на мой взгляд, не совсем то, что надо, чтобы стимулировать экономический рост».

Пока почти все эксперты (есть несколько откровенных пессимистов) сходятся на том, что России удастся избежать рецессии в текущем году. Однако предлагаемые меры не смогут в достаточной мере стимулировать экономический рост, который будет варьироваться в диапазоне от нуля до трех с небольшим процентов в среднесрочной перспективе. А если ситуация в мире еще ухудшится, то Россию неизбежно ждет рецессия. Но Владимир Путин будет продолжать следовать своим привычным курсом до последнего рубля, уверены эксперты. Политолог Алексей Макаркин напоминает, что так он действовал в момент кризиса 2008—2009 годов — и более-менее успешно прошел этот сложный период. И сейчас он предпочтет низкие темпы роста угрозе социальных волнений. «У населения и без того много претензий к власти, а ужесточение социальной политики чревато тем, что граждане не будут поддерживать власть, в том числе и самого президента. Поэтому и выбран такой промежуточный вариант — сохранение макроэкономической стабильности и социальных гарантий», — полагает политолог. Впрочем, чем дольше оттягивается принятие тех или иных решений, тем более серьезными оказываются последствия. «Стоит вспомнить, что в советское время вопрос проведения ценовой реформы стоял очень остро. Но никто из быстро менявшихся в 80-х годах руководителей СССР не решался взять на себя такую ответственность. В результате реформу пришлось проводить в условиях обвала. На мой взгляд, самый большой риск — оттягивать решение по проведению реформ», — отмечает Макаркин. Поэтому главная опасность состоит в том, что в экономической политике не случится никакого поворота — ни правого, ни левого. Вместо этого продолжится инерционное движение по накатанным рельсам «путиномики». Куда приведет этот путь, можно только догадываться.