
Дата публикации: 12.05.2017
Почему в стране, где сокращаются доходы беднейшей части населения, почему в стране, где сокращается количество больничных мест, где нет экономического роста, на телевидении в ток-шоу в очередной раз обсуждают вопрос о выносе тела Ленина из Мавзолея? Самый главный вопрос на сегодня или попытка отвлечь внимание? Почему мы не знаем о множестве революций, произошедших в XX веке? Об этом – в интервью экспертного канала «ФедералПресс» с руководителем Центра социоэкономики кафедры политической экономии экономического факультета Московского государственного университета имени Ломоносова, доктором экономических наук, профессором МГУ Александром Бузгалиным.– Не так давно, 22 апреля, коммунисты отмечали день рождения Ульянова, с чьим именем связаны колоссальные изменения в истории.
– Октябрь 1917 года – это Ленин. И не потому, что он был единственным творцом, страна это делала вместе с ним и при помощи его таланта. Мы все знаем миф о запломбированном вагоне, который приехал из Германии на деньги немецкого генерального штаба, были привезены в Россию подрывные элементы, в том числе Ленин. И в качестве немецкого шпиона он сотворил революцию, которая потом захватила весь мир. Этот миф не случаен и живуч.
– То есть его придумали?
– Его начали «раскручивать» еще в 1917 году. Это был эпизод с дискредитацией политических противников. Инициаторами были даже не политические противники Ленина, а французы. У них стояла такая задача, потому что Франция стремилась удержать Россию в войне. С апреля 1917 года большевики очень быстро начали получать поддержку от крестьян, от интеллигенции, от рабочих. Почему в нашей стране сегодня столетие революции вызывает столько дискуссий и почему появился на телевидении красный проект? Феномен абсолютно невозможный еще несколько лет назад, но сегодня вызывающий огромный интерес. Почему люди, которые выступали в 90-е годы с либеральных позиций, известные ученые, сегодня выступают с защитой революции и Ленина? Разговор надо вести о том, почему весь XX век наша страна сталкивалась с революциями, она сталкивалась с изменениями, переживала катаклизмы и трансформации. Да и не только наша страна с ними сталкивалась, а весь мир. Это иллюзия, что в 1917 году что-то произошло. На самом деле весь столетний процесс сопровождался изменениями.
– То есть революций было больше, чем мы думаем?
– Не так давно произошли аресты по всей нашей стране, те, кто гулял или специально пришел на митинги против коррупции, тут надо, конечно, разбираться с юристами. Сегодня контент революции присутствует даже не в сознании, а в подсознании людей, что нас что-то ждет. Но мы революции не только ждем, но и боимся. Начнем с хронологии. Всему предшествовала французская революция, которая произошла после довольно мирной победы и привлекала к власти художников, поэтов. Создавалась новая общественная система, новый тип власти, который соединял исполнительную и законодательную власть. Закончилось трагически: коммунары боролись не столько со своей буржуазией, но больше с агрессией извне. И в итоге коммунары были расстреляны, до сих пор на их могилах стоят цветы. Затем были события нашей страны, которые обернулись гражданской войной.
– Но ведь постоянно тех, кто говорят о революции, упрекают, что они разжигают пожар.
– Да, и сейчас часто говорят о разжигании. Поверьте, мне тоже иногда бывает страшновато. Отвечу исторической параллелью – нашей революцией октября 1917 года, которая прошла вначале мирно. Напомню, советская власть (не большевики) победила мирно. Были триумфальные шествия на протяжении нескольких дней в разных губерниях России. А уже после этого началась самая настоящая война со стороны тройственного союза (Германии, Австровенгрии и Турции) с одной стороны и Антанты, объединяющей Францию, Англию и так далее, с другой. Германия двинулась на Восток, Турция захватила нефть Баку, в Чехословакии начали движение на Москву. Это не интервенция, это нападение настоящее на страну, где победили Советы. Продолжением стала революция в Германии, и она почти что победила. Но при этом она позволила остановить Первую мировую войну. Продолжением стала революция в Венгрии в 1919 году, и там победили левые, к сожалению, ненадолго. Далее продолжением стали длительные, на много месяцев, забастовки во всех западноевропейских и центральноевропейских странах. Великая депрессия, прокатившись по миру, подняла совершенно иную волну общественных отношений.
– То есть там, где не произошли революции, произошли радикальные реформы?
– Именно. И по ту сторону противостояния находился зарождающийся Советский Союз со всеми его противоречиями и со всеми его достижениями. Когда в Великобритании встал вопрос, за какую партию голосовать, – за ту, которая начнет войну против Советского Союза, или за ту, которая ее не начнет, – победили противники войны. А еще скоро Китай будет отмечать столетие своей революции. Она стала причиной и трагедий, и великих достижений этого удивительного народа. А победа левых фронтов накануне прихода фашистов? Это очень важно. После была целая серия революций в Латинской Америке. И в Испании гражданская война, где при очень глубоких противоречиях стояли плечом к плечу анархисты и троцкисты, социалисты героически воевали против фашистов, которых поддерживала почти вся буржуазная Европа и косвенно США. Это тоже можно назвать революцией, только она была революцией антифашистской. Вот пример непобеды революции, а меня зачастую спрашивают, зачем разжигаете. Ответ очевиден.
В апреле в Москве проходил Московский экономический форум. Что удивительно, что даже в рамках такого респектабельного позиционного бизнес-форума, где академики и бизнесмены говорили о необходимости и возможности умеренной альтернативы тому, что проводится сейчас в стране. Конечно, говорили очень аккуратно. И в рамках такого аккуратного форума была конференция, посвященная столетию революции. И там откровенно говорилось о том, что революция стала неизбежным следствием чудовищных противоречий капитализма. Я процитирую слова доцента одного из московских университетов Андрея Сорокина, который подчеркнул, что альтернативой октябрю 17-го года был бы не демократический шведский полукапитализм, а диктатура. И Россия могла бы стать едва ли не первой страной, которая бы проложила дорогу к коричневой чуме XX века. Если бы к Италии и Испании, Португалии и Германии добавилась бы национал-державная Россия, чудовищный мир ждал бы нас. Непростая альтернатива.
– Почему XX век стал веком рождения революций?
– Потому что XX век создал систему под названием «империализм». Империализм породил Первую мировую войну, он же в конечном итоге породил фашизм, породил и Вторую мировую войну, и после нее людей было убито больше, чем во всех предшествующих войнах вместе взятых. Потому что эта система устарела и в конечном итоге ведет в тупик. Да, ее можно латать и реформировать, но в целом эта система исторически обречена. И XXI век не является веком революций, он век реакционного отступления, но он беременен новыми общественными выступлениями. Поэтому я говорю с болью от противоречий, когда говорю о нашей стране, болью от социальных поляризаций, болью от стагнаций. Богатейшая страна не может обеспечить достойного бытия для большинства своих граждан. Пока политических сил, способных провести позитивную революцию наиболее демократическими методами, я не вижу. Поэтому наиболее вероятная альтернатива реформам, если они не будут проведены, – это чудовищная реакция. Но власть нас не слушала, не слушает и слушать не будет, поэтому давайте думать сами.
– А как быть с оранжевой революцией, что произошла на Украине?
– Это не революция ни в каком смысле этого слова. Это политический переворот, изменивший структуру власти все одного и того же социального, политического и экономического слоя. Одна группа кланов была сменена другой, более прозападной, раскручиваемой полуфашистской оголтелой братии. Заигрывать с фашистами – страшно, опасно и преступно.
– А есть реформы, которые меняют ситуацию подобно революциям?
– Те, кто сегодня в стране находятся у власти, у кого в руках реально сосредоточен контроль за деньгами, за политическими решениями, кадровыми перестановками. Представьте, что в нашей стране мы меняем существенно отношение к политической власти. И эти люди сейчас уходят, кого мы считаем коррупционерами, против которых полунаивно, полуманипулятивно выходят на улицы совершенно искренне молодые ребята, протестуя против страшного коррупционного состояния нашей системы, и не всегда понимая, кого они хотят привести к власти. Но, тем не менее, представьте, что мы добились, что большая часть собственности, которую гребет под себя крупный олигархический капитал, попадает под контроль граждан, а бизнес заставляют быть социально ответственным. Представьте, что мы сделали бесплатными медицину и образование. Это революция? Нет. Я просто описал социал-демократические реформы. И если мы их проведем, ничего не увеличивая в ВВП, при стагнации, но даже если мы останемся на том уже уровне производства и дохода, но при другой системе общественных отношений, при другой системе распределения, мы получим 15-тысячную минимальную зарплату, а не как сейчас 7 с хвостиком. Правда, с олигархами будет похуже, их будет меньше. Это реальная практика многих стран мира. Россия – моя страна, и я хочу, чтобы людям здесь жилось хорошо. А то, что сейчас происходит, – путь к контрреволюции. Путь к нестабильности. Германия под Гитлером была стабильна, но закончила чудовищно, и это касается любых диктатур. Я не хочу, чтобы такое будущее ждало нашу страну.Источник публикации: fedpress.ru
Актуальные новости
03.07.2025 Следующие новогодние каникулы могут продлиться 12 дней
02.07.2025 Россия и Турция — стратегическое партнёрство в условиях санкционного давления
02.07.2025 Внимание, мотор! Почему России нужны новые фильмы о сельском хозяйстве
02.07.2025 Депутат Смолин: Пушкин не сдал бы ЕГЭ по литературе
02.07.2025 Медработникам отменяют соцвыплаты под предлогом внедрения новой системы оплаты труда
02.07.2025 Когда полетаем на русских самолётах?
02.07.2025 Необходимо выделить допфинансирование на поддержку производителей комбайнов и тракторов
01.07.2025 Экономист Катасонов оценил роль ЦБ в замедлении экономики России