Деятельность российского руководства полна противоречий. Президент ставит задачи, которые правительство то ли не может, то ли не собирается выполнять. Что во внутренних, что в международных делах декларации не совпадают с реальными действиями. Промышленник, председатель Партии Дела Константин Бабкин считает, что все это отражение неопределенности политического и экономического курса. Один из лидеров партии, известный экономист Михаил Делягин в своих выводах идет еще дальше: российская «элита» и не собирается защищать национальные интересы.

- Константин Анатольевич, нам всегда внушали, что высокая цена на нефть – это залог экономической стабильности. Но вот цена на нефть высокая и вряд ли рухнет, а рост ВВП замедляется. Правительство вместо 3,6% уже называет цифру 2,4%, а ЕБРР вообще говорит об 1,8%. В чем проблемы? Другими словами, какие экономические реформы требуются в первую очередь?

- Когда я провожу планирование по развитию «Ростсельмаша», компании, которой я управляю, цена нефти вообще не принимается во внимание. Благосостояние России зависит не от цены на нефть, а от того, будет ли у нас национально ориентированная экономическая политика, займемся ли мы созиданием – поставим во главу угла создание рабочих мест, развитие несырьевого сектора, того же сельского хозяйства, займемся ли мы выпуском современной, конкурентоспособной продукции. Вот это действительно важно. А какой будет нефть, дешевой или дорогой - это вторично. По идее, дорогая нефть выгодна России – если бы правительство разумно использовало это благо, наше нефтяное богатство, и направляло средства на развитие обрабатывающих отраслей, снижало бы стоимость банковского кредита и налоговую нагрузку на несырьевой сектор. Но при современной экономической политике, которая у нас доминирует 20 лет подряд, мы в России не видим пользы от дорогой нефти, все это либо разворовывается на безумных мегапроектах типа саммита АТЭС или зимней Олимпиады, либо стерилизуется в виде резервных накоплений. То есть нефтяные доходы государства уходят за рубеж, в Америку и никак не помогают развивать сельхозмашиностроение, автомобилестроение, авиастроение и так далее. Взять высокоскоростные магистрали – вроде бы полезная штука, но строятся они за безумные деньги, которые к тому же достаются, как правило, зарубежным подрядчикам. Поэтому неудивительна картина, которую мы видим: мы деградируем, темпы экономического роста падают - и это уже сложно скрывать.

- Как вы думаете – правительство пойдет на реформы? Ожидаете ли вы чего-то существенного от доклада по обеспечению экономического роста, который правительство на прошлой неделе представило президенту? Или это будут полумеры, а то и видимость мер?

- Я в производственном секторе работаю уже 17 лет, в сельхозмашиностроении – 13. И, полагаясь на свой опыт, думаю, что там будут правильные декларации, но реального перелома не ожидаю, ничего позитивного не жду. Только что правительство приняло решение о повышении акцизов на бензин. Это движение к усилению сырьевой зависимости, а не в сторону от нее: правительство увеличивает перекачку из несырьевого сектора в сырьевой.

- Во время майских праздников Путин раскритиковал правительство Медведева за неисполнение своих социальных указов. Оно действительно проводит скорее либеральный, чем социальный курс. Но почему при очевидном расхождении поручений президента и действий правительства Путин сохраняет его, защищает и покровительствует?

- Честно говоря, я не вижу здесь большого расхождения концепций. Обратите внимание: на последней прямой линии президента с народом присутствовал Кудрин и президент несколько раз отметил его комплиментами. И сейчас звучит: вслед за правительством Медведева придет правительство Кудрина. Я не думаю, что Кудрин поменяет экономическую доктрину, которая доминирует последние 20 лет. Кудрин у нас – один из столпов либерального направления.

Еще обращает на себя внимание, что на днях Путин сказал: вступать в ВТО все равно надо было, а то, что при этом страдают сельское хозяйство и машиностроение, это все нюансы. Для меня это непонятно и печально. Мне кажется, у Путина нет сформировавшейся концепции, он ее ищет. С одной стороны, он говорит о создании 25 млн рабочих мест в высокотехнологичном секторе. Сдругой - держит среди авторитетов того же Кудрина и тащит нас в ВТО. В этом виноваты и мы с вами – люди, которые понимают важность реального, несырьевого сектора экономики. Но мы не сплочены и не представили мощной концепции, не донесли ее до каждого человека в России, не оформились в мощную политическую силу. Либералы обладают и ресурсами, и СМИ, а те, кто занимается реальным сектором, разобщены и лишены влияния. Отсюда тот результат, который мы видим – когда игнорируются интересы десятков миллионов людей.

- Могу привести еще один свежий пример путинского либерализма. К 15 сентября по его поручению правительство должно представить новую концепцию миграционной политики, которая, по задумке, будет более либеральной к бывшим гражданам СССР и их потомкам: чтобы получить российское гражданство, достаточно сносно владеть русским языком.

- Олигархи из нефтяного сектора, наверное, приветствуют этот шаг, потому что неквалифицированные приезжие дешевле коренного населения. Но если говорить о моральном здоровье России и стабильности, которая важна в долгосрочном измерении, эти решения вызывают беспокойство. В Москве уже есть целые районы, где редко слышна русская речь.

- В Екатеринбурге тоже есть такие районы.

- Это дестабилизирует общество: оно перестает опираться на единую культуру, в том числе технологическую культуру. Такое общество не может создавать какие-то передовые продукты, и хотя бы поэтому оно непривлекательно. В первую очередь следует предоставлять возможности для реализации потенциала коренного населения, которое сегодня не востребовано, а уж потом думать о благополучии граждан из сопредельных государств.

- Вероятно, таким своеобразным способом российское руководство воссоздает распавшуюся империю?

- Боюсь, что, напротив, Россия превратится в провинцию. Этот пример еще раз доказывает, что либо у нашего руководства нет целостной политики, либо патриотическая риторика маскирует противоположные действия. Говорят о возрождении русской культуры, а на деле ее ослабляют.

- А как же тогда охранительный курс на огосударствление экономики (пример – увеличение Роснефти), на «национализацию элит» (запрет госслужащим иметь зарубежные банковские счета и ценные бумаги), антикоррупционная кампания, прокурорские проверки НКО, финансируемые из-за рубежа, усиление связи государства и церкви, планы по написанию единого учебника истории, компрометация и преследование так называемой либеральной, прозападной оппозиции – это только маскировка?

-Я не вижу тут целостной концепции. Достаточно сказать, что недавно взяли и подарили Норвегии кусок Баренцева моря. А в том, что творится в сельхозмашиностроении, вообще в гражданском машиностроении, я вообще никакого охранительства не вижу. Год назад мы вступили в ВТО – и сразу снизились ввозные пошлины на комбайны, самолеты, автомобили, особой поддержки нет, интересы российских машиностроителей сдаются.

- Мне кажется, Путин вряд ли решится на реальную модернизацию (в широком смысле – модернизацию финансово-экономической системы, модернизацию политическую), на реальную борьбу с коррупцией, пока не будет вот этого политического оформленного запроса «снизу»…

- Совершенно верно. Либо упадут нефтяные цены, и государство перестанет очаровываться потоком нефтедолларов, которые сегодня можно тратить на что угодно и не обращать внимания на реальный сектор. Тогда и сверху поймут, что нужно все-таки заниматься своей промышленностью.

- Отдельный вопрос – об отставке Владислава Суркова. Он - архитектор путинской политической системы. За последнее время она существенно не поменялась. Так что же произошло и что означает эта отставка?

- Я думаю, что это событие имеет частный, персональный характер и ничего принципиально не изменит, вряд ли оно означает поворот к демократизации внутренней политики. Сурков лишь один из чиновников, не более того, хотя один из наиболее искусных чиновников. Наверное, Владислав Юрьевич просто заигрался и потерял доверие. А эпизод со «Сколково» и с гонораром депутату Пономареву только послужил последней каплей.

О международных событиях мы побеседовали с директором Института проблем глобализации, членом генерального совета Партии дела Михаилом Делягиным

- Михаил Геннадьевич, на прошлой неделе состоялось знаковое голосование по резолюции против режима Башара Асада в Сирии. Против проголосовали 12 стран: Россия, Белоруссия, Китай, Северная Корея, Иран, сама Сирия, Венесуэла, Куба, Эквадор, Никарагуа, Боливия и Зимбабве. 107 стран высказались «за». Правда, в прошлый раз похожую резолюцию поддержали 133 страны. Наблюдатели говорят, что это успех путинской дипломатии. Или, с учетом подавляющего большинства голосовавших против Сирии, все-таки провал?

- Если ситуация улучшилась, то это, конечно, победа (если это вообще победа: не думаю, чтобы вторая резолюция сильно отличалась от первой). Но в первую очередь победа все-таки Сирии. А уже во вторую очередь – России, Китая, Ирана и других стран антиамериканской коалиции. Если подобная резолюция будет рассматриваться с аналогичным результатом в отношении Путина, тогда это будет победа российской дипломатии.

- Сирия – это последствие «арабской весны». Есть несколько версий ее происхождения: пробудились внутренние силы в арабском, исламском мире; «весна» специально инспирирована американцами, чтобы взорвать Ближний Восток, посеять хаос и оттуда таким образом грозить России, Ирану и Китаю, да и Европе; американцы спровоцировали «весну», но не смогли сдержать ее в русле, точно так же, как это было с талибами и Бен Ладеном, а также в Ираке, а то и в Чечне. Какая из этих версий ближе к истине?

- В арабских странах, действительно, были чудовищные внутренние противоречия. Но «арабская весна» очень ясно показала, что эти противоречия взорвались только потому, что они очень серьезным образом простимулированы американцами и их сателлитами по НАТО. Разговоры про отсутствие контроля со стороны американцев за своими союзниками – это только разговоры. То, что происходит в Сирии, это составляющая политики хаотизации мира – чтобы напугать спекулятивные капиталы и чтобы они переходили в американские ценные бумаги. Здесь радикальные исламисты выступают лучшими партнерами американцев, стратегическим союзником США. И если в Ливии у сторонников Каддафи и вообще светского образа жизни была надежда как-то выжить, то в Сирии, как показывает практика, никто никого щадить не собирается, там будут не просто убивать – там будут есть заживо. И неисламская часть Сирии это прекрасно понимает.

- Есть мнение, что основная мишень в сирийском конфликте – это не режим Асада, а Россия – Кавказ, трубопроводы, проходящие через него. Кроме того, в 2014 году американцы уйдут из Афганистана и оставят этот «улей» опять же России, а также Китаю и Ирану. Россия сопротивляется, как может: осуществляет поставки вооружений в Сирию, создает группировку в Средиземноморье, вместе с Китаем и Ираном голосует против резолюции ООН. Но равны ли силы? Не придется ли пойти на уступки Западу?

- Начну с того, что российское руководство совершенно позорно сдало Каддафи. Это, с моей точки зрения, было предательством национальных интересов России и ответственные за это должны сидеть в тюрьме. Но за провал российской политики в Ливии никто не то что не сел в тюрьму – даже не был уволен. Напротив, был уволен единственный человек, который отстаивал интересы России, это наш посол в Ливии, причем уволен со снятием дипломатического статуса. По этому факту видно, что российское руководство не в состоянии защищать свои интересы и в Сирии. Другое дело, что в самой Сирии сторонники светского государства, мультиконфессионального и многоконфессионального, более сильны, чем Каддафи, потому что они понимают, что отступать некуда, что их попросту съедят, причем заживо, даже варить не будут. И тогда вслед за Сирией действительно наступит очередь Ирана и России. И те, кто думает, что новая террористическая война ограничится территорией Северного Кавказа, рассуждают очень наивно. Полагая, что бывшие полевые командиры, ставшие большими начальниками, не захотят вернуться к прежнему ремеслу, чтобы создать всемирный халифат, они сильно ошибаются.

Правда, Российская Федерация заказала во Франции два могучих «Мистраля», которые можно эксплуатировать при температуре не ниже плюс 7 градусов.То есть эти корабли не могут плавать по Черному морю, даже если Турция их туда пропустит. И во Владивостоке они тоже не могут эксплуатироваться. Единственное место из доступных для Российской Федерации, где они могут плавать, это Средиземноморье, иначе на ветер будет выброшено более миллиарда евро. Так что некоторые интересы, которых у России не было в Ливии, в Сирии есть.

Но нынешняя компрадорская тусовка, которая более всего на свете боится, что ей закроют шенгенскую или американскую визу (это очень наглядно показала истерика по «списку Магнитского»), не способна защищать национальные интересы России. Она способна «кукарекать» по их поводу, но не более того. Поэтому к перспективам Сирии я отношусь скептически. Если бы Россия защищала свои интересы в Сирии, то о сирийских мятежниках мы бы сейчас даже не вспоминали, не было бы такого явления в природе в принципе.

- Патриарх Кирилл побывал в Китае. А до этого председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин первый официальный визит в этом качестве совершил не куда-нибудь, а в Москву. Можно ли говорить о том, что Китай – это стратегический выбор России в противостоянии Западу?

-Я бы не говорил о патриархе Кирилле как о синониме России, при всем уважении к Православной Церкви. Что же касается того, что Си Цзиньпин первым делом приехал именно в Россию, то это говорит скорее о выборе Китая, чем о выборе России. И что мне совершенно не нравится, это то, что ответного визита российского руководителя пока не последовало. Это не очень вежливо.

- И все же, если блок России и Китая состоится, кто еще, какие страны могут присоединиться к этому антиамериканскому, антизападному союзу?

- Никакой блок, основанный на чем-то «анти», устойчивым не бывает. Устойчивым бывает объединение вокруг каких-то ценностей. Скажем, БРИКС (клуб развивающихся стран – Бразилии, России, Индии, Китая и ЮАР – ред.) возник как объединение государств, руководители которых считают, что хотя бы теоретически государство должно ориентироваться на интересы своего народа и своей страны, а не на интересы глобального бизнеса. Но ни о каком полноценном союзе России и Китая ни та, ни другая сторона речи не ведет. Официальная формулировка – «стратегическое партнерство». Если Россия будет развиваться успешно, тогда, возможно, это будет реальное партнерство, и в нем будут участвовать и Средняя Азия, и Шанхайская организация сотрудничества, и Иран, и Афганистан, и Пакистан, я думаю. Может быть, даже удастся привлечь и Индию, несмотря на все ее противоречия с Китаем и Пакистаном. Если же Россия продолжит «развиваться» так же, как последние четверть века, то «стратегическое партнерство» с Китаем окажется просто тем, что мы будем едой на его тарелке, вопреки, в том числе, его собственному желанию.

- Может ли союз стран, которые вы назвали, обзавестись собственной валютой – в противовес доллару?

- Крайне вряд ли, потому что Китай претендует на то, что в перспективе одной из мировых резервных валют станет юань, индусы с этим никогда не согласятся. Россия теоретически должна хотеть сделать рубль хотя бы расчетной валютой в своих окрестностях, но пока дальше разговоров не заходит. Устроить общую резервную валюту России с Китаем можно единственным способом: чтобы Россия в качестве резервной валюты использовала юань, но для нашей стороны это неприемлемо. А использование в этом качестве рубля не то что неприемлемо, это нереально в силу разных масштабов российской и китайской экономик.