Стрежнев Дмитрий Степанович

Генеральный директор МХК «Еврохим»

О ВТО

20.03.2013. Пленарная дискуссионная панель II «Будущее России: новая индустриализация или сырьевая модель?»

Мужской голос: Я хотел бы к представителям реального сектора (производители удобрений, перевозчики, представители аграрного сектора), обратиться. Особенно производителям удобрений. У нас страна вступила в ВТО. Говорили, что нам важны внешние рынки, мы сейчас станем частью мировой экономики. Вопрос такой. Больше вы стали продавать удобрений на внешних рынках? Получили ли вы преимущество после вступления России в ВТО?

Дмитрий Стрежнев: У нас есть два рынка: внешний и внутренний. На внешнем рынке ничего не произошло, потому что это не регулируется правилами ВТО, это открытый рынок, и против нас борются не совсем корректными методами. Например, когда россияне что-то продают в Америку, Минторг США применяет, с точки зрения антидемпинговых мер, методику, противоречащую ВТО. То есть мы отдельно боремся. Нам Министерство экономического развития помогает, поэтому с точки зрения внешнего ничего не поменялось. С точки зрения внутреннего рынка, соответственно, наша сторона имеет большой риск быстрого развала сельского хозяйства. Я так, наверное, скажу про сельское хозяйство, что мы могли бы, и что у нас есть. Около 60% того, что население платит за еду — это импорт. У нас наши замечательные умные люди развитие сельского хозяйства подразумевают как выращивание зерна и сала. Я надеюсь, что здесь сидящие люди не едят ни зерно, ни сало. Но по телевизору рассказывают, что у нас расцвет сельского хозяйства. Это производство зерна, которое мы продаем в два раза дешевле в Египет, и свиного сала, которое не знаем, куда девать.

При этом, например, наша страна в том году привезла сюда, например, 600 тысяч тонн огурцов (чтобы вы знали). У нас 65%–70% еды покупается в розничных ценах, то, что люди едят. Люди едят овощи, фрукты, вино пьют, масло оливковое, сливочное. 65% того, что платит население — это заграница. Это первая часть.

Вторая часть при вступлении в ВТО оговорили ограниченный уровень поддержки сельского хозяйства 10 миллиардов долларов, из коих 5 миллиардов — это дурацкая кредитная система, когда мы не считаем разницу в кредитах. Просто мы с нас берем налоги, платим за разницу в кредитах, называем это поддержкой. Это у нас еще плюсом к 10-ти миллиардам, то 5–6 — это компенсация процентных ставок, которых, в принципе, ноль. На Западе это считается поддержкой.

Выглядит это так. Например, в среднем в Европе на один гектар поддержки 400 евро на гектар. У нас сейчас размышляют — 120 рублей или 130. Плюсом у нас свет дороже, бензин — дороже, транспорт — катастрофа. Как это будет выглядеть... Нам повезло, у нас предприятие находится Краснодар — центральная Россия. Сельское хозяйство более-менее будет на юге России, и в отдельных местах, где это поддерживается (у нас удивительное место есть — белгородское), во всех местах. У остальных есть высокий риск. Просто и этого больше не увидеть.

Поэтому ВТО по нам может косвенно ударить как в виде развала сельского хозяйства и потери рынка. Соответственно, отрасль у нас... Есть успешная экспортная модель бизнеса. Что такое успешный экспортер. Нет ни одного успешного экспортера, у которого нет хорошего внутреннего рынка. Мы, люди, которые здесь будут что-то делать для сельского хозяйства во Франции, мы, в принципе, на одной ноге, в результате тоже не сильно хорошо будем стоять.