Гринберг Руслан Семенович
Политическая система играет решающую роль в обновлении экономической модели
Политическая система играет решающую роль в обновлении экономической модели

Я затрону только две вещи. Первое – это человеческий потенциал. Всегда было принято считать, что в России есть два бренда мирового уровня – это природный потенциал и человеческий. Так было последние 70 лет, как только началась индустриализация у нас в стране, и развитие науки и техники, и это был невиданный в истории рывок. В каком-то смысле мы здесь повторили японское экономическое чудо. Как германист, я помню, что когда мы изучали экономику Германии, там я набрел на одну цитату, что в 1930-е годы мастер говорил ученику, если тот что-нибудь сделал плохо: «Это японская работа, это японское качество, то есть хуже нету в мире». Трудно было себе представить, что пройдет 30 лет, и в конце 1960-х годов японское качество считалось исключительно мировым брендом, насколько мировым, что американцам пришлось закрывать, тупо, грубо нарушая все законы ВТО, свой рынок, потому что никак они не могли бороться с очень хорошими и очень дешевыми автомобилями, не говоря уже обо всем. Такая же история произошла в Советском Союзе, и когда началась перестройка, и Горбачев всем нам дал свободу, казалось, что всё то хорошее, что было при советской власти, останется, к этому добавятся прелести рынка и демократии, 100 сортов колбасы, и все будет замечательно. Но оказалось, что мы, получив одно, утратили другое. В страшном сне не могла присниться такая деиндустриализация и деинтеллектуализация человеческого потенциала. Мы, в сущности, имеем плутократическое государство, элитарное, и это большой скандал для нашей страны. Если мы при советской власти страдали от уравниловки, от того, что не было мотивации для супершустрых людей в науке, предпринимательстве, за которое сажали в тюрьму, то теперь мы видим, что это гипертрофированное стремление к прибыли, когда человек за все должен платить от роддома до морга – это ужасная история. Раньше мы имели неприемлемое равенство, я бы так сказал – ты 300, я 250, ты 350, мы все примерно так жили, - а сегодня мы имеем неприемлемое неравенство. Но самое главное, что неравенство еще можно как-то устранить, потому что, так или иначе, все равно это государство введет когда-нибудь прогрессивную шкалу налогообложения личных доходов, иначе оно просто не может выжить, потому что это большой скандал, когда у вас 54% людей имеют доход ниже 19 тыс. рублей в месяц, а 38% ниже 14 тыс., и при этом у вас 100 миллиардеров.

Это жесткая экзотика. Когда у вас средний класс 70%, и у вас появляется новый миллиардер - это как спорт, все радуются этому: «Наш вошел в список Forbes», а когда при таких разрывах – это не то.

Что произошло сейчас? Я бы сказал, произошло некоторое одичание нашего общества, архаизация сознания. Мне самому стыдно, что в годы обучения в МГУ мы все смеялись над таким сочетанием слов, как планово-убыточные предприятия. Дурачки были настоящие. На самом деле оказалось, что это так называемые мериторные блага. Наука, образование, культура, здравоохранение – это те блага, можно сказать нерыночные, или убыточные по определению, и их должно поддерживать государство. А сегодня наше благословенное государство именно в условиях кризиса занялось секвестированием практически государственных расходов, что вообще противоречит всяким законам макроэкономики. В этой связи у меня очень грустное впечатление от того, что происходит, но у меня очень светлое ощущение от того, что происходит на нашем форуме. Я несколько раз уже присутствовал на разных секциях. Перед нами было потрясающе интересное заседание о реиндустриализации, о том, что надо делать. Надо делать многое. Я очень надеюсь, что мы как-то подумаем не только о приоритетах промышленной политики, но и о том, каким образом восстановить человеческий потенциал, потому что у нас есть жесткая зависимость. Промышленная политика может быть хорошей, плохой, но без людей она не может быть реализована. Если даже сегодня появляются приличные математики, физики, инженеры, они просто не нужны стране. Значит, они либо вынуждены идти в другое место, либо они начинают отсюда уезжать. И в этом смысле интеллектуальный потенциал страны помогает только нашим соперникам, что называется «деньги к деньгам».

В итоге мы имеем то, что ельцинская полуанархия сменилась на другую крайность – ручное управление, в результате которого отсутствуют согласования разных типов политик. И это очень чувствительная тема. Я всех призываю к тому, что ничего не меняется просто так. И Путин, и Медведев говорят о том, что эта модель экономической политики исчерпана, надо переходить к другой модели, но такое впечатление, что они боятся это делать, потому что они обладают здравым смыслом, они знают, что это не так просто теперь, потому что 25 лет ничегонеделанья привели к тому, что все надо начинать сначала и координировать эти политики. Нам предстоит оказать какую-то помощь нашему руководству, а вообще-то говоря, лучшей помощью было бы наше общественное сознание, наша гражданская позиция.

Мой друг и сопредседатель форума господин Бабкин одновременно является руководителем политической партии, и я убежден в том, что для того чтобы изменить экономическую политику, мало просто довести наши бумаги до сведения руководства, надо использовать демократические институты, которые, слава богу, еще остались, в результате которых мы могли бы как-то попытаться просветить общественность, которая ушла на выборы, и если они пришли на выборы, мы как-то победили, мы тогда можем уже требовать, а не просто просить: «Сделайте так, как мы написали». В конце концов, почему им нужно нас слушаться? У них есть свои эксперты. Поэтому политическая система в моем представлении играет решающую роль в обновлении экономической модели. Как говорил мой друг Конфуций: «Ничто не может быть сильнее идеи, время которой пришло». Спасибо.

Распечатать статью


ПОДЕЛИТЬСЯ: