---

Дата публикации: 23.10.2020

Сегодня нефтегазовая промышленность является источником огромного дохода бюджета России. Однако в этой сфере присутствуют серьезные проблемы, которые мешают нормальному и эффективному развитию экономики. Как долго страна сможет опираться на добывающий сектор?

Российские геополитические амбиции последних лет в большой степени основывались на энергетическом доминировании и значимости страны как одного из ключевых экспортеров энергоресурсов. Но если в ближайшие годы миру потребуется меньше нефти, роль нашей страны также снизится.

За последнее десятилетие добывающие компании пережили многочисленные вызовы. Среди них мировые экономические кризисы, почти двукратное падение цен на нефть, международные санкции и геополитические разногласия, активное развитие сланцевой добычи, рост производства сжиженного природного газа, мировой тренд на цифровизацию и все более явная проблема с дефицитом высококвалифицированных кадров. Еще одним ударом оказалась пандемия коронавируса, которая заставила промышленность по всему миру отказаться от прежних объемов потребления энергоресурсов.

Сейчас, когда российская экономика едва начала восстанавливаться после карантинных ограничений, уже понятно, что одной из самых пострадавших от эпидемии отраслей станет нефтегазовая. Причем отечественным энергетическим компаниям, скорее всего, придется тяжелее, чем многим их конкурентам из других стран. Помимо непосредственного влияния COVID-19 на работу предприятий, отрасль пострадала от резкого сокращения спроса, в первую очередь – со стороны транспортного сектора (автомобили и авиаперевозки), который оказался наиболее уязвим из-за карантинных мер по всему миру.

С каждым годом запасы нефтяных и газовых залежей в России исчерпываются, существенно усложняются условия их добычи, уменьшаются объемы экспорта и переработки нефти. Эти проблемы граждане страны чувствуют чуть ли не ежедневно, поскольку они отражаются на ценах топлива, тарифах коммунальных услуг, ценах на товары. При этом нефтегазовая отрасль России характеризуется высокой степенью монополизации, недостаточной прозрачностью и несовершенной организационной структурой управления, недостаточно развитой конкуренцией.

Кризис в добывающем секторе может потребовать от государства серьезного пересмотра и внутренней, и внешней политики. По всему миру коронакризис показал, насколько уязвимыми и неустойчивыми могут быть экономики, где почти все определяется всего лишь несколькими отраслями – не важно, туризм это или добыча нефти и газа. Размеры России, ее человеческие ресурсы могут обеспечить гораздо более устойчивую диверсифицированную структуру экономики. Поэтому властям нужно переходить от косметических мер по её модернизации к реальным. Представители Партии Дела, эксперты в области экономики поделились своим видением ситуации в нефтегазовой промышленности.

Писатель, эксперт по геополитике и эксперт МЭФ Андрей Паршев рассказал, какие проблемы отрасли наиболее сильно влияют на экономику России:

В феврале этого года начались разговоры, что по мере развития пандемии спрос на нефтегазовые товары будет снижаться. Это будет связано с сокращением транспортных потоков и крахом потребительского рынка, поскольку карантин очень сильно влияет и на предложение, и на спрос. Так и получилось.

Сейчас не стоит предаваться чрезмерному оптимизму. В экономике накопилась определенная усталость из-за сложностей, которые вызваны и пандемией, и карантинными мерами. Ведь на самом деле в борьбе с коронавирусом страны почти не достигли успехов, а самоизоляция оказалось единственным сдерживающим фактором для заболеваемости.

С другой стороны, многие государства до сих пор пытаются пройти по «минному полю», не обращая внимания на «мины» – продолжают производство и торговлю, несмотря на возможные потери среди населения. Это шведский вариант борьбы с кризисом. Поэтому в мире наблюдается некое восстановление спроса, тем более что в Северном полушарии начинается отопительный сезон. К тому же появилась надежда, что с появлением вакцин произойдёт снижение заболеваемости. Таким образом, в четвёртом квартале 2020 года возможно оживление на рынке нефти и газа, и к следующему году восстановление пойдёт быстрее. Другой вопрос, поможет ли это российскому нефтегазу.

Главная проблема в том, что плохое самочувствие российского нефтегазового комплекса не связано с пандемией. Есть подозрение, что добыча углеводородов вообще не приносит прибыли в нашей стране из-за высокого уровня издержек. Не так давно появилась информация, что нам приходится эксплуатировать в сотни раз больше скважин, чтобы получать такую же прибыль, как, скажем, в Саудовской Аравии. И добывающие компании, в первую очередь «Газпром» и «Роснефть», которые теоретически должны быть очень богатыми, на деле оказываются крупнейшими должниками.

Таким образом, нефть выкачивается из недр, а ,скажем, «Роснефть» залезает всё глубже и глубже в долги. Зарплаты и дивиденды при этом в компании сохраняются. Откуда «Роснефть» берет деньги на выплаты? Очень похоже, что из кредитов. Но кто будет отдавать кредиты, учитывая, что «Газпром» и «Роснефть» – государствообразующие предприятия? У меня складывается впечатление, что вопросы на эту тему у нас задавать неудобно. Ведь мы занимаемся снабжением Европы дешевым газом, что с этой точки зрения не совсем хорошо для нашей экономики.

При этом нужно учитывать то, что нефть и газ могут закончиться. Они не исчезнут, просто их станет очень трудно добывать, и это приведёт к росту цен. Проблема в том, что в начале 2000-х годов на мировом уровне приняли решение включить в общий объём запасов нефти трудноизвлекаемые ресурсы. В результате чего в списке стран с наибольшими запасами произошли подвижки: сильно вперед выдвинулись Венесуэла и Канада. Битуминозные нефти в этих странах – это, по сути, песок, смоченный чем-то  вроде мазута. Самотёком такая нефть не идёт. Конечно, есть разные способы стимулирования её добычи, например горячим паром, но учёт этих запасов – всегда немного самообман.

У нас есть подобные нефти, и российские власти всегда чувствовали опасность, что объем добычи когда-нибудь сильно сократится. Когда премьер-министром был Михаил Касьянов, он даже засекретил сведения о запасах нефти, чтобы не нагнетать панику. По крайней мере сейчас можно говорить на эту тему более открыто. При этом проблема «трудных» запасов касается не только нефтяных и газовых месторождений. В России есть месторождение золота, где содержится тонна драгметалла, но добыча его будет стоить в три раза дороже, чем то, что можно там добыть. Поэтому тонна золота так и остаётся в земле.

Ещё одна проблема заключается в том, что торгуем мы сырьем. Давно известно, что это не самый разумный подход. К примеру, природный газ состоит главным образом из метана, к которому примешиваются более тяжелые газы типа пропана и бутана. Эту смесь Россия поставляет в другие страны, хотя более выгодно продавать очищенный метан, который скоро будет поставляться в Китай – для этого у нас строят Амурский газоперерабатывающий завод на границе с КНР. Почему продавать переработанный газ выгоднее? Потому что это дает прибавочную стоимость. К сожалению, в Европу пока гонят непереработанный природный газ. 

С другой стороны, можно не бояться, что европейские страны откажутся от природного газа, потому что метан и лёгкие бензины из нефти  – это в первую очередь органическое сырье для производства пластмасс. А Европа имеет развитую промышленность в области оргсинтеза и никак не может отказаться от нашего сырья.

При этом на горизонте не видно каких-то альтернативных источников энергии, которые позволили бы полностью избавиться от нефти и газа. Конечно, есть вероятность, что в Европе бензиновые и дизельные автомобили заменят электрокары, если появятся дешевые и эффективные аккумуляторы. Но электроэнергию для них будут производить на электростанциях, которые по-прежнему используют нефть и газ. Поэтому потребность в углеводородах не снижается, и я даже подозреваю, что она будет расти.

Эксперт по налоговому законодательству, член Генерального Совета Партии Дела Владимир Кашин идиректор Центра стратегических исследований Михаил Бочаров представили свои выводы:

В последние 30 лет страны увеличили потребление топливно-энергетических ресурсов более чем на 40%, это соответствует и росту их экономики примерно на этот же объем. А что в России, великой энергетической державе, произошло за этот же период? Есть чем похвастаться? 

Добыча нефти в нашей стране выросла за эти годы на 44%, однако объем первичной переработки нефти сократился на 8%, производство мазута упало почти на 53%, автомобильного бензина стали выпускать меньше, хотя и незначительно. Сырой нефти и нефтепродуктов за тот же период вывезли почти на 50% больше.

Сейчас Россия докачивает запасы нефти и газа, которые были открыты в советское время. Объемы эксплуатационного бурения на нефть (новые скважины) и разведочного бурения за 30 лет время сократились на 5,4% и на 4,1% соответственно. При этом из 36 крупных и средних нефтеперерабатывающих заводов только 3 предприятия соответствуют европейским стандартам, остальным требуется серьезная реконструкция и большое количество средств, которых у нефтяников нет.

К этому надо добавить, что если в 1990 году в России было около 9 млн легковых автомобилей, из которых 8,7 млн – в собственности граждан, то в 2019 году общее количество легковых машин выросло до 47,4 млн, из которых 45,4 млн – частные. Увеличение количества личных автомобилей повлекло за собой увеличение расхода горюче-смазочных материалов более чем на 20 млн тонн в год. Соответственно, уменьшилось потребление этих продуктов в промышленности, сельском хозяйстве, транспорте, строительстве и других отраслях.

А как обстоят дела с газом? Выкачиваем мы точно больше. В 1990 году добыча газа составила 641 млрд кубометров, а в 2019 году – уже 738 млрд кубометров. Экспорт за 30 лет вырос со 109 млрд кубометров до 220 млрд. При этом внутреннее потребление газа сократилось, а уровень газификации страны в 2020 году составил 69,1%, что явно недостаточно для современной экономики и обеспечения граждан России данным продуктом.

К слову, финансовое положение крупнейшей в стране газовой компании «Газпром» устойчивым назвать никак нельзя. В 2008 году капитализация госкорпорации составила 365 млрд долларов, и нам обещали, что через 8 лет (то есть к 2016 году) этот показатель возрастет до 1 трлн долларов. Но вот по состоянию на 26 июня 2020 года капитализация компании составила всего 4,7 трлн рублей – это 66,6 млрд долларов. Стоимость компании упала в 5,5 раз.

В 2019 году «Газпром» потратил на собственные нужды (включая строительство газопроводов) на 180 млрд рублей больше, чем выручил за год. И уже в 2020 году ему придется занимать порядка 10 млрд долларов, чтобы залатать дыру в собственном бюджете. При этом за I полугодие 2020 года компания понесла убыток в размере 30,6 млрд рублей. По данным Федеральной таможенной службы, за этот же период общее падение экспорта составило 24,2 %. Поставки в Германию упали на 45%, а в Турцию – снизились в несколько раз.

Пока неизвестна судьба «Северного потока 2», но даже если он будет построен, то заполнение двух трубопроводов, протянутых в Европу, составит не более 50%, то есть об окупаемости этого проекта пока говорить не приходится. С середины мая 2020 года прекращена работа «Голубого потока», а в июле остановлен на ремонт и «Турецкий поток». Турция, вопреки всем своим обещаниям, переключается на поставки газа из других стран, где цена на газ дешевле, чем в России.

Что же касается Китая, то запущенный в декабре газопровод «Сила Сибири» особо не интересует Поднебесную, и КНР продолжает, как и Турция, увеличивать поставки газа из других источников. Кроме этого, по некоторым данным, в результате ошибки в оценке запасов и уровня извлекаемости газа на Чаяндинском месторождении «Сила Сибири» не может обеспечить поставки газа в оговоренных с Китаем объемах – газопровод будет работать не более чем на половину своей мощности.

К тому же Китай недавно открыл новое месторождение с объемом более 1 трлн кубометров газа в год и продолжает и дальше наращивать собственную добычу газа. А «Газпром» предлагает начать строительство нового трубопровода «Сила Сибири 2» из Алтая через Монголию в Китай стоимостью 1,3-1,5 трлн рублей. Но что он будет подавать в эту трубу? Так что перспективы на будущее нашего газового гиганта оцениваются весьма туманно.

В итоге нефтегазовую отрасль нельзя считать опорной для российской экономики. К тому же разумные люди в стране давно поняли, что понятия «экономика России» вообще не существует, потому что власти подразумевают под этим термином все, что можно выкопать, выкачать, отрубить, отпилить и потом это вывезти и продать. Чиновники живут от распродажи страны, и производительный бизнес (который составляет основу экономики в развитых странах) им в России совсем не нужен.