Таможенный союз (ТС) считается одним из самых успешных проектов экономической интеграции последнего времени. Однако в нынешнем виде он пока не представляет особого интереса для инвесторов. Причина – ограниченный объем рынка. Сейчас в странах ТС можно насчитать около 170 млн. потенциальных потребителей. Между тем для реализации крупных бизнес-проектов требуется рынок сбыта не менее 280 млн. человек. Поэтому остро стоит вопрос о привлечении в состав ТС новых стран, прежде всего – Украины. Без нее интеграционный процесс на постсоветском пространстве теряет смысл. Киеву удалось достичь принципиальной договоренности о получении статуса наблюдателя в ТС – заявил вчера премьер Николай Азаров. Однако в Москве предупреждают, что переговоры о статусе Украины в ТС еще не завершены. 

Вчера о настоящем и будущем евразийской интеграции дискутировали на заседании президиума РАН. С докладом выступил директор Института экономики Руслан Гринберг. По его оценкам, объединительные процессы на постсоветском пространстве усилились с началом мирового финансового кризиса. В результате произошло существенное продвижение в реализации интеграционных планов. Рывок произошел пару лет назад – в 2010 году окончательно оформился Таможенный союз (ТC) в составе России, Белоруссии и Казахстана. С 1 января 2012 года участники ТС приступили к формированию Единого экономического пространства (ЕЭП). Выдающимся успехом докладчик назвал введение единого таможенного тарифа и создание Евразийской экономической комиссии, обладающей наднациональными функциями. После этого вполне реальной выглядит перспектива создания к 2015 году Евразийского экономического союза. 

Страны-участницы получили первые дивиденды от сотрудничества в рамках ТС. В большей степени выиграла Белоруссия за счет отмены Россией экспортных пошлин на нефть, что обеспечило начиная с 2012 года резкий рост производства и экспорта нефтепродуктов и продукции нефтехимии. Для Казахстана явным положительным эффектом интеграции стал рост доходов от транзита вследствие того, что товарные потоки из Китая на единую таможенную территорию идут через казахстанские, а не российские таможенные посты. Для России выгоды ТС во многом определяются тем, что она реализует на общем рынке группировки более трети всей экспортной машиностроительной продукции. Причем за два года в российском экспорте в страны ТС–ЕЭП удельный вес минеральных продуктов снизился с 52,3 до 49,7%, а машин, оборудования и транспортных средств возрос с 14,2 до 16,2%. 

Но в этой бочке меда обнаруживается немало ложек дегтя. Гринберг не исключает, что произошедшие позитивные сдвиги представляют собой временные эффекты, которые наступают сразу после формирования интеграционной группировки. Первоначально наблюдается всплеск активности в хозяйственном взаимодействии ее стран-членов, а затем происходит заметное снижение темпов экономического роста. Но главное в том, что нынешнем виде ТС не очень интересен инвесторам. Для серьезных проектов нужен рынок в 280–300 млн. человек. «Эффект масштаба», – философски заметил Гринберг. Население России, как известно, составляет немногим более 140 млн. человек, Белоруссии – около 9,6 млн., Казахстана – чуть более 16,6 млн. Итого получается менее 170 млн. человек. Выход – завлекать в ТС новых членов. 

Претенденты есть. Киргизия, готовая оформить членство в ТС, с 4,2 млн. населения ситуацию явно не спасает. Но пример Бишкека может оказаться заразительным и вызовет цепную реакцию в других республиках бывшего СССР. «Мы поддерживаем решимость Киргизской Республики присоединиться к Таможенному союзу. Это принесет значительную пользу экономике республики и отдельным предприятиям», – заявил вчера премьер РФ Дмитрий Медведев по итогам встречи с киргизским коллегой Жанторо Сатыбалдиевым. Но предупредил, что прежде Киргизии предстоит согласовать и подписать 64 документа. 

Украина, обладающая мощным экономическим потенциалом, с населением почти в 50 млн. человек – куда более желанный член ТС. «Без нее не может состояться никакой интеграционный блок», – утверждает Гринберг. Президент РАН Юрий Осипов поинтересовался у него, каковы шансы, что Украина войдет в ТС. «Чисто экономически у Украины нет никаких шансов где-то устроиться, кроме Таможенного союза», – ответил Гринберг. Однако честно признал, что на политическую поддержку рассчитывать не приходится. Даже несмотря на то, что, по экспертным оценкам, упущенная выгода Украины, остающейся вне рамок Таможенного союза, составляет 100–150 млрд. долл. в год. Замдиректора Института мировой экономики и международных отношений РАН Геннадий Чуфрин уточнил – интеграции противятся не только настроенные против России украинские политики, но и торгово-промышленные группы, которые за 20 лет привыкли работать самостоятельно и опасаются появления на рынке конкурентов с востока. 

В результате Украина готова присоединиться лишь к отдельным правилам ТС. Для этого ей требуется получить статус наблюдателя с правом совещательного голоса. Беда в том, что устав организации такого статуса не предусматривает в принципе. Несмотря на это, правительство Украины 25 марта создало рабочую группу высокого уровня. Вчера украинский премьер Николай Азаров заявил журналистам, что договоренности о получении статуса наблюдателя уже достигнуты. А подписать документы планируется в конце мая. Ответ из Москвы последовал незамедлительно – замглавы Минэкономразвития РФ Алексей Лихачев уточнил: окончательного решения по Украине не принято. «Документ мы действительно получили, и сейчас идут переговоры и в двустороннем формате, и сегодня на заседании совета Евразийской экономической комиссии обсуждался этот вопрос – о дальнейших усилиях по подготовке этого меморандума. Но от этого вопрос решенным не является», – цитирует чиновника Прайм. Для принятия положительного решения документ должен быть согласован всеми пятью сторонами: Россией, Казахстаном, Белоруссией, Украиной и Евразийской экономической комиссией как самостоятельным регулятивным органом. 

«Исторически решение задачи по налаживанию интеграции на постсоветском пространстве крайне осложнено, превращая ее для России в затратный и длительный процесс. Но другого выбора у нас нет. Если исходить из того, что чисто экономические аспекты интеграции при определенных условиях перспективны, то здесь нет никакой альтернативы российской щедрости. Если Россия действительно хочет консолидировать постсоветское пространство, то у нее нет никакого выбора, кроме как платить за интеграцию. В краткосрочном плане – это потери, в долгосрочном – однозначный выигрыш», – убежден Гринберг. А для этого требуются политические решения, учитывая, что сейчас уровень финансовой поддержки интеграции в нашей стране практически нулевой. 

И последнее. На вчерашнем заседании президиума РАН выяснилась скандальная подробность. Оказалось, что Украина до оранжевой революции 2004 года уже подписала и ратифицировала рамочное соглашение о присоединении к Единому экономическому пространству. Этот документ, хотя и был предан забвению Киевом, формально юридической силы не утратил. Что делать с этим политическим и экономическим багажом, теперь никто не знает.

Игорь Наумов