Я солидарен с тем, что должны быть не только эти инструменты, но и другие, в том числе те, которые сегодня назывались. Иначе мы действительно можем не занять в мире того места, которое по делу нам должно было принадлежать.

Мы не должны быть на задворках мировой истории, но для того чтобы это состоялось, чтобы мы были самодостаточны и могли участвовать в мировом разделении труда, в мировой экономике, в мировом цивилизационном развитии, мы должны помнить о том, что главный наш друг – наша экономика. Если она хорошая, то и друг надежный и верный.

Фактически для всех, для мировой экономики, сегодняшнее состояние дел в мире – это гигантские геополитические и геоэкономические вызовы. Мы с ними, российская экономика и общество, сталкиваемся в последние годы очень активно. Мы видим, что эти вызовы существенно обострили противоречия, которые были заложены в предыдущие десятилетия нашего экономического развития, имею в виду российскую экономику.

При этом я бы сказал так, что по состоянию на сегодня эти вызовы достигли уровня угрозы национальной безопасности России. И президент уже говорил, что если мы не поменяем нашу экономическую модель, если мы не будем заниматься технологическим развитием и нашей экономикой, то нам грозят серьезные проблемы в сфере национальной безопасности. Здесь я не оригинален, но эту позицию поддержу как экономист-промышленник, производственник.

Сейчас мы столкнулись с этими вызовами и начинаем понимать в правительстве и в обществе, что все, что мы делали до сих пор, следуя либеральной монетарной модели, сырьевой модели экономики, конечно, замечательно продавать нефть или газ, иметь на этом средства, поднимать социальную сферу и прочее. Это хорошо, может и правильно, но не надо забывать, на мой взгляд, что стержнем экономики является всё-таки индустрия промышленности, материальный сектор. И вот неуделение внимания этому базовому сектору экономики приведет к тому, что её устойчивость резко снижается, и наши кризисы, в которые мы попали сейчас, и те проблемы, геоэкономические вызовы, которые сегодня есть, в том числе и вследствие санкций, примененных к России, конструкции, высокая волатильность стоимости наших активов, денежная составляющая и так далее – это тоже определенное средство этих конфликтов. И наша устойчивость была бы выше, если бы мы занимались тем, чем нужно было бы заниматься. Поэтому сейчас наступил момент, когда и эти вызовы потребовали от нас сиюминутных или быстрых решений в сфере, например, доступности технологий, доступности производства, развития, импортозамещения. Но также и в сфере более дальней, дальнего взгляда, куда мы придем через 10-15-30 лет.

Если мы хотим сохранить нашу экономику в дееспособном состоянии и быть конкурентоспособными, в этом случае мы должны заниматься не просто импортозамещением, а импортозамещением экспортноориентированным, то есть которое ориентировано на мировой рынок.

Приведу фразу, один из замминистров когда-то сказал в своё время по поводу импортозамещения, что оно возможно только в случае наличия соответствующих свободных производственных мощностей. А у нас как бы вроде их нет.

Вот Сергей Юрьевич Глазьев выступал сегодня и приводил разные цифры, не так давно в одном мероприятии он привел другие цифры, что в IV квартале 2014 года происходила рецессия на фоне 30-40% недогрузки производственных мощностей, имеющихся в нашей промышленности. Есть и другие оценки. Другое дело, что качество этих мощностей необходимо изменить для того, чтобы мы смогли достичь параметров, которые позволили бы выпускать экспортноориентированную продукцию.

Хотел бы сказать в завершение, что у России есть шансы – я остаюсь оптимистом – не отстать в мировом развитии, и сохранить не только свою экономику в дееспособном состоянии, развить её до соответствующего уровня, но сохранить в связи с этим и вследствие этого нашу страну как его экономическое пространство, единое, и наше общество как единое консолидированное общество.