Технологии решают всё

Дата публикации: 25.05.2016

Эксперт МЭФ Сергей Марков — о том, на каких решениях должна строиться экономическая стратегия России

25 мая состоится заседание с участием президента Путина, на котором ему будут представлены две концепции развития страны в условиях сложившейся экономической реальности. Первую концепцию представят Алексей Кудрин и лояльный ему экономический блок правительства. Помощник президента Андрей Белоусов предложит вторую концепцию, разработанную им совместно с его коллегой Сергеем Глазьевым, Столыпинским клубом и Московским экономическим форумом.

Несмотря на то что Кудрин призывает к широким структурным реформам, суть его предложений сводится к продолжению экономической политики последних 25 лет, проводимой либеральным блоком правительства, и упованию на западные инвестиции. Столыпинский клуб в свою очередь призывает обратить внимание на опыт Китая и США, сконцентрировав внимание на внутреннем развитии собственных науки и технологий.

Таким образом, если манифестом команды Кудрина является инвестиционный климат, то предложения Столыпинского клуба сводятся к внутреннему экономическому росту. С учетом того, что полноценный приток западных инвестиций в российскую экономику возможен только с отменой Западом санкций в отношении России, а главным условием для этого является возвращение Крыма в состав Украины, команда Кудрина, по всей видимости, готова с ним согласиться.


Экономическая команда, которая руководит российской экономикой уже 25 лет, базируется на концепции институционализма. То есть на том, что государством прежде всего должны быть созданы институты, а далее частный капитал придет в российскую экономику и обеспечит ее экономический рост.

Эти инвесторы могут быть российскими, но они обязательно должны быть и иностранными, поскольку иностранный инвестор должен принести в российскую экономику новейшие технологии и тем самым обеспечить ее развитие, выход на новую технологическую ступень. По этому пути прошли уже многие азиатские страны. И чем ниже был уровень доходов населения, тем более конкурентоспособной была эта продукция и тем быстрее был экономический рост. Поэтому логика в этом предложении наших институционалистов есть.  

Однако эта логика сегодня натыкается на фундаментальные противоречия политического свойства. Западные страны, которые являются обладателями наиболее продвинутых технологий и контролируют большую часть финансов, по политическим причинам не дадут серьезных денег на развитие российской экономики. Более того, они заблокируют приход в российскую экономику западных продвинутых технологий. Тем более что там помнят, по какому пути Россия пошла при Петре I и далее при Сталине, когда страна буквально оптом скупала специалистов, предприятия, западных инженеров и в результате превратилась в великую державу, из-за которой в дальнейшем эти западные страны получили очень много проблем. Поэтому надежд, что та модель, на которую ориентировались российские идеологи на протяжении четверти века, будет реализована, нет. 

Западные страны ввели не просто санкции против России, они по сути дела ведут против нее гибридную войну. И экономические санкции являются ее частью. Причем санкции, осуществляемые не открыто, путем правовых решений, а через тайные рекомендации, оказываются более чувствительными.

Собственно, внимательный наблюдатель мог заметить тупик этой петровско-сталинской модели модернизации еще до ситуации с Украиной и гибридно-санкционной войны против России. В свое время по политическим причинам была жестко заблокирована попытка российского бизнеса купить безобидный Opel с его технологическими разработками. И Сбербанк, и лично Герман Греф получили возможность убедиться в тупиковости надежд повторить петровский или сталинский рывок. 

Задача выхода российской экономики из кризиса на устойчивый экономический рост на самом деле делится на две.

Во-первых, преодоление падения производства и рецессии, возобновление работы экономического мотора, а во-вторых — создание модели вывода российской экономики на новый технологический уровень.

Для возобновления экономического роста существуют две модели — либеральная  и социально ориентированная, условно говоря — путь Рейгана–Тэтчер и путь Кейнса и послевоенной Европы. Минэкономразвития предлагает вариант Рейгана–Тэтчер: дать максимальные преференции бизнесу, в том числе существенно снизить зарплаты, социальные стандарты, если надо, дубинками разогнать протестующих и за счет всего этого обеспечить приток инвестиций. Но, как было уже сказано, по политическим мотивам инвесторы будут заблокированы на подходах к российской экономике. И, поверьте, западные миллиардеры вполне себе законопослушны в отношении своих правительств.  

Кейнсианская социальная модель предполагает, что необходимо не уменьшать, а, наоборот, увеличивать зарплаты и, более того, увеличивать другие государственные вложения. Проще говоря, государство должно делать мощные инвестиции в какие-то крупные объекты для того, чтобы потом эти деньги расходились в качестве живительной влаги по всей экономике, чтобы они «зажигали» и поднимали эту экономику.

Именно такова реакция наиболее успешных стран на экономический кризис 2008 года. Китай обеспечил смягчение кризиса через мощнейшие вложения в строительство дорог. В результате в Китае дороги стали намного лучше, что хорошо и для жителей, и для экономики. Эти дорожные деньги не позволили китайской экономике рухнуть и сыграли роль мощной ломовой лошади.

Турция в то же самое время осуществила мощные вложения в недвижимость. Именно во время экономического кризиса 2008–2009 годов в Турции было построено большое количество отелей и огромные жилые комплексы, которые смогли удовлетворить жилищные потребности населения и обеспечили приток денег из Евросоюза в турецкую курортную сферу.

В условиях современной России очевидно, что политика должна быть противоположной рекомендации Минэкономразвития. То есть необходимо стимулирование прежде всего выплат пенсии и мощного вложения в инфраструктуру.

Совершенно другой вопрос, как обеспечить высокий уровень технологического развития. 

Сегодня здесь наметились два основных направления. Первое направление заключается в том, чтобы открыть возможности для стартапов. Многие говорят не только о «стартапизации» экономики, но даже о «стартапизации» политики. Даже запрещенную в России террористическую организацию ИГИЛ многие считают политическим стартапом. Это во многом верно.

Стартап — это быстроразвивающийся бизнес, который можно создать только в максимально благоприятных условиях при очень развитой социальной, экономической и финансовой инфраструктуре. То есть надо создать возможности брать мобильную опытную рабочую силу, привлекать инвестиции, привлекать смежников, подрядчиков, задействовать рынки сбыта и все это — в кратчайшие сроки. Как представляется, сегодня в России, несмотря на усилия энтузиастов стартапов, результаты не впечатляют: для создания такой инфраструктуры нужны триллионные инвестиции и самое главное — время. Стартапы очень хороши, но на нашей суровой каменистой почве они приживаются слабо. И поэтому у нас все-таки развитие должно идти за счет мощных прорывов и там, где эффективнее всего концентрировать ресурсы, то есть прежде всего в крупных корпорациях. 

Технологии, поскольку мы не можем получить их на свободном рынке из-за политического блокирования, мы так или иначе будем вынуждены разрабатывать сами. Источником технологий являются наука и образованный человек. Поэтому наш путь технологического развития — это резкий рывок в возобновлении научных исследований и развитие образования по такому пути, чтобы выпускники были грамотными специалистами с широким кругозором, глубокими знаниями и гибкостью мышления. Поэтому я полагаю, что уровень государственных инвестиций в науку и образование должен быть очень существенно увеличен. И через какое-то время этот собственный мотор создания современных технологий заработает в гражданских областях так же, как он работает в области ВПК.

При этом, конечно, технологическое развитие на собственной базе имеет существенные недостатки, поскольку приходится в какой-то мере изобретать велосипед, но с другой стороны, оно имеет свои достоинства, поскольку позволяет не повторять ошибки изобретателей велосипедов, сделанные раньше. 

И тут уже возникает третья развилка концепций развития — куда бежит эта современная экономика?

Здесь есть две основные концепции — цифровая и биосоциальная. Цифровая концепция говорит о том, что четвертая промышленная революция состоит из сочетания высокой и широкой роботизации. С одной стороны, производства становятся очень роботизированными и работают через цифровые системы управления, а с другой — в основе лежит не только автоматизированное управление производством, но и автоматизированные взаимосвязи производства с окружающей средой. Иными словами, создается система автоматизированных связей предприятия с его поставщиками и его потребителями. Автоматические системы сами отгружают продукцию в магазины или другим потребителям, сами запрашивают то, что им необходимо, происходит очень быстрая индивидуализация товаров, когда они производятся все более и более мелкими сериями, а характеристики этих мелких серий меняются в строгом соответствии с запросами конкретного потребителя. 

Биосоциальная концепция исходит из того, что сейчас быстрее развиваются уже не информационные технологии, а биомедицинские и биосоциальные: мы переходим от экономики товаров к экономике услуг, ориентированных на человека, или, точнее, к экономике впечатлений, когда ощущение, чувство восторга или ужаса, возникающее у потребителя, является главным товаром. Многие считают, что человек вступает в эпоху длинной жизни, когда средняя продолжительность жизни будет постоянно увеличиваться и уже в обозримом будущем достигнет ста лет. В Евросоюзе средняя продолжительность жизни уже сейчас составляет примерно 83 года, и растет она со скоростью четыре месяца в год. Поэтому, если не произойдет ничего экстраординарного, то средняя продолжительность жизни в Евросоюзе достигнет ста лет примерно через 50 лет. 

России необходимо будет сделать выбор между двумя этими концепциями. Можно, конечно, выбрать сразу оба эти направления, но одному необходимо дать какой-то приоритет. Так или иначе, отталкиваться придется от достигнутой базы, а для России это прежде всего развитие энергетики, военно-промышленного комплекса и авиакосмического комплекса, что само по себе и неплохо, особенно если сделать вложения в восстановление авиационной части этого комплекса.

В случае ускоренного развития появляется возможность ориентироваться не только на средства, но и на цели. Это позволяет в значительной степени оптимизировать затраты и тем самым значительно быстрее обеспечить выход на передовые позиции в технологическом развитии. Тем более что в России, в отличие от других стран, для этого существуют политические условия.

Ведь другие страны, даже такие экономически мощные, как Южная Корея и Франция, развиваются в рамках зависимого развития, то есть зависят прежде всего от США и их союзников. США являются главным центром технологического развития, они обладают различными политическими и финансовыми средствами для того, чтобы не дать возможности потенциальным конкурентам обрести технологическую самостоятельность и разорвать зависимость от американского центра развития технологии. 

В России существует независимое политическое руководство, которое дает возможность принимать решения о создании независимого центра технологического развития.

При этом рациональнее было бы такой центр создавать в сотрудничестве с другими заинтересованными странами, прежде всего с Индией и Китаем, хотя и они озабочены своим суверенитетом и такое сотрудничество с ними все равно было бы ограниченным. 

Таким образом, концепция экономического развития России должна сочетать в себе такие базовые решения, как ставка на крупные корпорации, способные концентрировать ресурсы для создания новых технологий, и экономическое восстановление через вложения в инфраструктуру. Все это должно сочетаться с повышением зарплат и пенсий.

Кроме того, необходимо создать собственный центр технологического развития за счет увеличения инвестиций в науку и образование, а также высокой и широкой роботизации в военно-промышленном комплексе и авиакосмической промышленности.

Не надо ждать, когда придет долгожданный инвестор. Не придет. Четверть века его ждут, и он все никак не приходит. Только незамедлительные эффективные вложения в высокотехнологичные производства расширят базу политической поддержки проводимого курса руководства страны.





Источник публикации: Известия

Актуальные новости

18.03.2024 Инициатива «Перекресток мира», реальный логистический потенциал Армении и существующие политические препятствия

18.03.2024 Заместитель главреда «Российской газеты» Елена Березина: материалы о людях труда очень востребованы у аудитории

15.03.2024 Поздравляем директора ассоциации «Росспецмаш» Аллу Елизарову с Днём Рождения!

14.03.2024 Владимир Гамза: государство должно понять, почему бизнес испытывает трудности в достижении техсуверенитета

14.03.2024 Игорь Абакумов: решения по увеличению рентабельности сельскохозяйственного бизнеса надо принимать немедля

12.03.2024 Председатель МЭФ Константин Бабкин: герой нашего времени вооружен технологиями во благо страны

11.03.2024 "Эксперт" - информационный партнёр МЭФ - 2024

08.03.2024 С Международным Женским днём!

07.03.2024 Игорь Абакумов: Мы оказались неготовыми к обработке и сохранению рекордных урожаев зерновых