---

Дата публикации: 16.07.2013

То, что с экономикой в мире что-то не так, уже поняли все. В чем же глубинная причина непрекращающихся кризисов?

С этим вопросом «Труд» обратился к приехавшему в Москву Джеффри СОММЕРСУ, профессору политэкономии и геополитики университета штата Вис­консин в Милуоки (США) и Стокгольм­ской школы экономики в Риге, колумнисту The Guardian, эксперту международной инициативы «Постглобализация».

– Джеффри, в чем вы не согласны с неолиберальными экономистами?

– Мы считаем, что созданная ими экономическая модель не работает и чревата потрясениями. Она неустойчива по сути, подвержена не только более частым, чем прежде, но и более глубоким кризисам, экономическим и финансовым. Именно неолибералам обязаны рабочие и профессионалы тем, что их положение на рынке труда теперь куда менее стабильное, чем прежде. А все из-за того, что эта модель сводится к манипулированию объе­мами прибылей и заимствований, частных и государственных. Поэтому хотя производство и растет, это не приводит к реальному росту заработной платы – еще бы, ведь тогда сократятся прибыли корпораций! В таких условиях компании и целые государства могут выжить только в режиме жесткой экономии. Но их аскетизм бесплоден, он не дает экономического роста, и человечество это уже проходило – в Германии, Италии и Японии между двумя мировыми войнами. Какой тогда был отклик социума? Верно, фашизм! Так что сегодняшние рулевые, особенно европейский Центробанк, выбравшие такую дорожку, играют с огнем.

– А есть у вас что предложить взамен?

– И да и нет. Да – потому что существуют довольно простые меры, способные в корне изменить и стимулы для бизнеса, и сами экономические структуры. Простейшая – регулирование налогов на землю – решила бы проблему уклонения от налогов там, где у земель есть легальные собственники. До недавнего времени Россия теряла львиную долю налоговых поступлений в кипрских офшорах. А теперь она с легкостью могла бы найти эти потери в некоторых банках других западных государств. Но, похоже, ваша правящая элита вовсе не озабочена такими поисками. Зато мы слышим речи о том, как бы России самой создать собственные налоговые гавани – что это, как не экономическое самоубийство? Так вот, самый простой способ прекратить подобную практику – ввести разумный налог на землю, разумеется, с необлагаемым минимумом, чтобы не повысить сверх меры налоговый пресс на рабочий и средний классы. Но как любил повторять сэр Уинстон Черчилль, США всегда поступают правильно – после того как исчерпают все другие возможности. Сегодня я не вижу, чтобы США и Евросоюз поступали правильно. Еще и потому, что теперь нет такой идеологической альтернативы, как СССР.

А всем нам не вредно вспомнить, как еще не так давно мировой капитализм, не забывший уроков Великой депрессии и Второй мировой, подвергался воспитанию страхом в экономическом соревновании с таким мощным идеологическим антагонистом, как СССР, и был вынужден трансформироваться, идти навстречу требованиям рабочих и среднего класса.

– Наилучшая иллюстрация к сложившемуся сегодня экономическому миропорядку – парящая в воздухе пирамида с банкноты в один доллар. Финансовая пирамида, которую США все это время строят буквально из ничего и которую в поте лица подпирает весь остальной мир, потому что жизненно заинтересован в том, чтобы она не рухнула в тартарары. Что нужно добавить к этой картинке, чтобы она была уж совсем адекватной?

– Лучше я скажу, что следует изменить, чтобы пирамида работала хорошо. Нужно более масштабное перераспределение средств от ее вершины к середине и к основанию, более совершенный механизм перераспределения капитала от богатых стран к бедным и политика развития национальных экономик. Все это, кстати, однажды уже было сделано – в рамках Бреттон-Вудской модели, сразу после Второй мировой. Разумеется, ее не вернешь, но сам пример говорит нам, что вполне работоспособные альтернативы существуют.

– Так эта конструкция устойчива или нет?

– Доллар США сохраняет свою силу потому, что в ЕС из-за политики жесткой экономии все вверх тормашками. Япония постоянно пытается снизить курс иены, который, подобно баскетбольному мячу, погруженному в воду, неуклонно стремится вверх. А главное – потому, что большая часть мировой нефти до сих пор котируется в долларах. Но я не был бы так уверен в устойчивость этой нефтедолларовой системы.

– А выглядит-то она вполне сносно – покачается и успокоится?

– Конъюнктурно ее стабилизирует сила страха перед выходом из доллара и нынешняя неразбериха в ЕС, а на структурном уровне – гигантские запасы нефти и газа, которые только что стали доступны благодаря новым технологиям горизонтального бурения и гидроразрыва пласта. Это очень на руку США и ЕС, так как спасет их от роста цен на энергоносители. И очень плохо для «Газпрома», то есть для России, потому что подрывает экономическую модель, основанную на экспорте ресурсов.

– И как нам быть?

– Срочно найти достойную себя научно-техническую задачу и решить ее. Например, принять участие в международной программе… по промышленному освоению астероидов. Да-да, какой бы фантастикой это ни казалось! Технологические препятствия на таком пути будут стимулировать развитие радикальных инноваций, которые только и могут привести к расцвету всей экономики страны. У космической программы США 1960-х годов с полетом на Луну был как раз такой результат: она дала миру микропроцессор, со всеми вытекающими.

– Ну да, мы будем готовить полет на астероид, а на Земле все пойдет прахом! Лучше скажите, что ждет нас в эпоху постглобализации?

– Мы увидим интенсивное развитие национальных экономик и совершенствование общественного устройства, как это уже было с поздних 1940-х по 1970-е. Но прогресс будет более значительным – одна шестая часть планеты больше не изолирована от остального мира железным занавесом. Вместе мы победим еще один «подарок» неолиберализма – глобальную массовую коррупцию. Ведь она питается исключительно хаосом и беспорядком.

Но главное, изменится само содержание труда – таким образом, чтобы обратить в капитал знания и мудрость работников. Именно в этом я вижу главный источник развития человечества: опору на то, что работник понимает в своем деле куда больше любого менеджера. Уже сегодня мы имеем первые плоды такой индустрии – в Скандинавии, в Германии, в Японии, – и у нас нет ни одной причины, чтобы не развивать эту модель.

Источник публикации: Труд