---

Дата публикации: 31.05.2013

В Москве состоялось заседание оргкомитета новой общественной организации - Федерального сельского совета

Знаменитым на всю страну Василий Мельниченко, глава хозяйства ЗАО «Галкинское» Камышловского района Свердловской области, стал в один день, 21 марта сего года. «Концептуал» уже писал о том, как участники Московского экономического форума смеялись над его шутками так, что фермеру позавидовали бы и Жванецкий с Задорновым. Хотя говорил-то он совсем не смешное, а очень даже грустное, особенно для участников форума. На заседании аграрной секции, например, заявил: «Мне очень нравится пример Исландии. Об этом нигде не пишут в СМИ, но что там сделали во время кризиса? Там выгнали из парламента всех олигархов, банкиров, а выбрали туда фермеров, рыбаков, строителей. Никаких экономистов в парламенте – ни одного! И все у них после этого получилось!»

А 29 мая в Москве состоялось заседание оргкомитета новой общественной организации, которая носит необычное название – «Федеральный сельский совет». Вели это заседание уже знакомый нам Василий Мельниченко и Константин Бабкин, президент ассоциации «Росагромаш». Стало быть, план Мельниченко не ограничился хохмами на Московском экономическом форуме, но наоборот, получил всероссийское развитие и неуклонно претворяется в жизнь. Много интересного о себе и своих взглядах на жизнь рассказал Василий Александрович корреспонденту «Концептуала» за полчаса до начала этого судьбоносного заседания.

–Я видел Ваше выступление на Московском экономическом форуме, многие о нем написали, потом Вас стали раскручивать. Вы понимаете, что стали сейчас политиком?

–Я бы не хотел, чтобы меня записывали в политики. С 1996 года я участвую в общественных движениях, общественной работе, и в то же время не являюсь ярко выраженным сторонником какой-либо партии. Наше движение «Урало-Сибирская народная ассамблея» заявляло, что мы готовы работать с любыми политическими движениями. Цвет стены не очень влияет на наше настроение, важно, чтобы она была крепкою. Поэтому я – не политик.

–Вы жестко высказались на Московском экономическом форуме об экономистах. Каким Вы видите место этой прослойки в правильном обществе?

–Может, это было и чересчур, потому что хороший экономист пользу в колхозе приносит. Все равно кому-то нужно нормы считать. Другое дело, что в советском колхозе у нас экономический отдел состоял из трех человек. А я был сторонник, что достаточно одного, который обсчитает нормы, съездит, пронормирует и наметит, как лучше сделать. Поэтому к экономистам так вот отношусь: полезная работа – есть, пусть работают.

А экономисты, которые собираются на всевозможные форумы и просто разговаривают – я считаю, что это бессмысленно и не нужно.

–Но Вы стали широко известны именно на экономическом форуме.

–Вот у меня почему-то было предчувствие, что такого форума не было до сих пор. Мне импонировало, что четко прозвучало: дизельное топливо должно иметь определенную цену. Люди посчитали, что при цене в 30 рублей я неконкурентоспособен. Это был форум хороших расчетов.

–А юристы? Почему Вам не помогли юристы, когда сожгли Ваше хозяйство?

–Я бы не сказал, что они мне совсем не помогли. Меня не посадили в тюрьму, и это большая заслуга того же Маркелова Стаса, который приезжал мне помогать, это заслуга Эстемировой Наташи (убитой, как вы помните), которая тоже выступала и писала о нас. Это Элла Александровна Памфилова. А юрист как профессия – скажу так, к сожалению, мы скатились в этой профессии чисто к мошенничеству. И мы это видим на практике.

Если мы ставим министром сельского хозяйства юриста, сразу начинаются непонятные вещи. Тут же начинаем придумывать какие-то схемы, как якобы мы обойдем кого-то, к примеру, ВТО.

Но обычно не обходим, обычно это заканчивается очень печально. Поэтому так и отношусь, что каждый должен заниматься своим делом. Если нам требуется такое количество юристов – пускай себе учатся. Но ставить юристов министрами сельского хозяйства, на ЖКХ – это абсолютно неправильно, нелогично, ведь учили-то совсем другому человека. Каждый должен заниматься своим делом. У нас перекос получился в чем? На верхушке почему-то всплыли юристы, экономисты, президенты, помощники, и считается, что обязательно надо этот вуз закончить, тогда ты имеешь лестницу. Не надо, не надо так думать, что агроном не может быть министром сельского хозяйства. Если был бы агроном, никогда не подписал бы постановление о признании ряда российских регионов непригодными к сельскому хозяйству. Это же, в общем-то, преступление.

–А зачем это было сделано?

–Они нам поясняют кулуарно, мол, для того, чтобы мы обманули ВТО, чтобы нам дали субсидии. Но такой потребности, во-первых, нет, а во-вторых, начинать с обмана, мне кажется, неэтично. Это, по сути дела, подстава президента, страны на международном уровне.

–А что все-таки тогда произошло на Урале, когда, как Вы рассказывали на форуме, сожгли ваше хозяйство?

–Это был 98-й год, и была такая группировка, которая называла себя казаками. У меня хозяйство было не бедненькое. И мне сказали, что я должен платить денежки, хотя бы какие-то. Меня потом многие упрекали, что можно было договориться. Но я – не мог. Я им сказал, что если бы я вас не знал, то, может быть, вел какие-то переговоры. Но по своим понятиям жизненным я не мог с ними иметь дело. Я человек русский, в армии служил, как положено, в тюрьме был...

–А в тюрьме за что сидели?

–Это давняя история, я молоденький был, 24 года, по обвинению, будто возглавил целую организацию.

–А на деле что было?

–А на деле я был секретарем комсомольской организации УВД.

–То есть, в милиции служили?

–В милиции служил, был очень принципиальный.

–А конфликт из-за чего разыгрался? По молодости-то, наверное, из-за девушки?

–Из-за девушки. Дело старое.

–Сколько отсидели?

–Не очень много. Из пятнадцати – четыре с половиной. Я потом получил компенсацию.

–То есть, Вас реабилитировали?

–Не совсем так. В те времена и речи не могло быть о реабилитации. С меня были сняты обвинения в части отбытого срока.

–Скорее всего, в нижнетагильской зоне срок отбывали? Так и попали на Урал?

–Да, остался жить и работать.

–Давайте вернемся к истории с «данью». Что дальше произошло?

–Раз отказал, два. Меня вызвали в район, мол, надо договориться, мы ведь все– платим. И дело не в деньгах, я не мог платить, даже если бы другие приехали. Вопрос принципа.

Я предлагал их атаману, давай один на один в лес Условие одно - живой обратно один возвращается. А почему нет?

Я всем говорил, что я человек русский и не терплю этого дела. Потом я улетел в командировку. Возвращаюсь – у меня деревня захвачена. Костры горят, шлагбаумы стоят, патрули ходят, все пьяные. Мне рассказывают, как все было: женщины вышли драться.

–А что мужики не вышли?

–А мужики у нас настоящие русские богатыри, хрен выйдут, когда боятся. Так вот, женщины дрались. Атаману голову проломили. А они подожгли нам мельницу, пекарню. Все горело, днем. Этого никто не скрывал. И меня снова вызвали с районную администрацию, сказали, что надо уехать из района. Я даже не поверил вначале, переспросил, мол, это серьезно? Мне сказали: серьезно. Потом мне объяснили, почему так жестко со мной обошлись, из-за того, что я их унизил... Я им всё тогда сказал. Вы всё это терпите, разве русские люди так должны жить?

Меня на 18 суток кинули на нары, наш поселок полностью разорили, вывезли всю технику, пищевой алюминий, нержавейку. Потом возбудили в отношении этой группировки уголовное дело, которые прекратили через десять лет. На меня заводили дела. Но в итоге мы их ликвидировали как незаконное воинское формирование. Тогда у нас родилась газета «Территория народной власти». И тогда же у нас мощно заявила о себе «Уральская народная ассамблея». В ней состоит около сорока общественных объединений в Тюменской, Омской, Свердловской, Курганской, Челябинской областях и Пермском крае. Сейчас организации из Ростовской области, Краснодарского края пытаются с нами объединиться.

–То есть, из этой ассамблеи и возник Федеральный сельский совет?

–Просто во время одной из встреч возникла идея, что село надо поднимать, говорить о сельских проблемах. Надо находить пути к диалогу с высшим руководством страны. Надо говорить, как мужики с мужиками. Хватит письма писать! Вы же понимаете, что из их окон совсем другая картина. И это правильно - чем выше должность, тем лучше она смотрится. Но где-то же мы должны пересечься? Иначе мы будем вечно плакаться и кричать, что нам всем плохо. Возьмите экономику любого села или муниципального образования – 90 или 100 процентов дотаций и субсидий. Но это же не так должно быть. Поэтому я и объявил, что если вас это не устраивает действительно, то и покажите всем, сколько вас. Покажите, какие вы. На самом ли деле вы настроены работать, или, может быть, хотите продать Курилы и за счет этого жить еще 10 лет? А что – тоже вроде бизнес, по нынешним понятиям…

–Как Вы относитесь к Путину и ОНФ?

–Хорошее отношение, но мы более старая организация. Зачем нам бежать во вновь созданную? Если всё, то они вроде за справедливость и за правду, чем плохо-то? Пусть пробуют. Может, у нас не получается, а у них получится, почему нет? У меня нет к ним негативного отношения, но наша организация старше по возрасту, мне представляется, что мы лучше видим проблемы, и если нам удастся создать хороший оргкомитет и довести эти идеи до Путина, я думаю, мы будем очень полезны. Вспомните его встречу недавнюю с депутатскими фракциями, ведь он-то ждет. А никто ничего не предлагает.

–А что Вы предлагаете?

–Поменять товарно-финансовые отношения крестьян с государством.

Я, например, абсолютный противник субсидий и дотаций. Они мне вообще не нужны в таком виде, как сегодня дается. Если я буду иметь, как китайский крестьянин, под один процент кредиты, если на нормальных условиях буду иметь возможность приобретать технику, то мне не нужны будут никакие субсидии….

Такое интервью без комментариев не оставишь. Слишком уж противоречив «народный герой» Мельниченко, слишком быстро он поднялся на федеральный уровень, и слишком кстати прозвучали его вопросы . Чудеса, может, и случаются, но только не в политике. В вопросах, связанных с властью, всегда всё по плану, всё просчитано на десять ходов вперед, как бы нас ни старались убедить в обратном.

Поэтому любой политик, особенно если он «совсем не политик», – фигура, за спиной которого всегда маячат те или иные политические силы, в том числе и международного уровня. И не очень-то важно, как к этому факту относится сам политик, особенно в наше время, когда благодаря ещё невиданной в мировой истории информационно-рекламной сети любой человек становится виртуальным персонажем, который легко удаляется с экранов мониторов, как только начинает говорить и делать что-то «не то».

Остаётся понять, какие силы, и в каких интересах могут попытаться использовать Мельниченко, Бабкина и других людей, поверивших в «Федеральный сельский совет». Я честно вместе со всеми отсидел весь «Федсовет», выслушал речи нескольких десятков делегатов. Если отбросить эмоции и частности в сторону, вывод следует один: страна наша вплотную приблизилась к той грани, за которой начинается самая настоящая распродажа России. И селяне, как люди, живущие на земле, видят это лучше других.

По сути, вся экономическая политика последних двадцати лет, по их оценке, и с этим трудно не согласиться, направлена была на то, чтобы согнать россиян с земли, а на их место посадить «более эффективных» собственников. То есть, тех, кто больше заплатит.

А желающих – более чем достаточно, и слишком часто живущие на грани нищеты селяне получают воистину сказочные предложения от тех или иных представителей зарубежных стран.

Но Русская Земля не продается.

И все без исключения участники сельского совета, о котором я веду речь, говорили только об одном: как спасти село, как развивать страну, как заселить пустеющие просторы Родины своими, русскими, а не приезжими людьми. А в кулуарах говорили еще и о другом: одна надежда на армию и флот, на ракеты.

Источник публикации: Концептуал.рф