---

Дата публикации: 16.04.2013

В конце прошлого года Президент РФ В.В. Путин подписал перечень поручений для реализации Послания Федеральному Собранию. Правительству совместно с представителями науки и бизнеса было поручено в срок до 1 августа 2013 г. разработать дорожные карты развития новых отраслей. Хотя сельское хозяйство новой отраслью не назовешь — это наша базовая, культурополагающая, корневая система, — эксперты аграрной секции Московского экономического форума тоже подготовили дорожную карту развития до 2020 г.

Разработчики, заинтересованные в изменении курса российской экономической политики и усиления социальной ответственности как ее производной, констатировали, что уровень безработицы на селе почти вдвое выше среднестатистических показателей и после вступления в ВТО кризисная ситуация только усугубилась. Более 30% населенных пунктов в России вымирает, т.е. количество их жителей не превышает десяти человек. При огромном аграрном потенциале 40% пахотных земель заброшены. Отрицательный торговый баланс составляет 26,4 млрд долл., при этом импорт продуктов продовольствия будет расти.

По данным профессора Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова В.А. Кашина и вице-президента АНО «Экспертно-аналитический центр по модернизации и технологическому развитию экономики» (ЭАЦ «Модернизация») М.Д. Абрамова, происходит деградация технологий: парк зерноуборочных комбайнов по своим количественным значениям приблизился к показателям 40-х гг. прошлого века, зато за последние десять лет десятикратно возросло использование грабель, мотыг и вил. Уровень госпомощи приусадебным и фермерским хозяйствам не соответствует их вкладу в общий объем агропромышленного производства.

О том, что поддержка сельского хозяйства важнее обязательств России в рамках ВТО, недавно высказался Д.А. Медведев на совещании в Горках, но бюджетные ожидания аграриев в наших экономических условиях все равно невыполнимы. Выделенные 9 млрд долл. на помощь этому сектору освоены лишь наполовину.

Отдавая должное усилиям, которые предпринимает Минсельхоз России, приходится признать, что в этой ситуации пытаться развивать АПК по прежним правилам — все равно что наступать на старые грабли.

По мнению разработчиков дорожной карты, Госпрограмма развития сельского хозяйства РФ на 2013—2020 гг. не может исправить положение и, тем более, недостаточна для того, чтобы Россия стала крупнейшим поставщиком продовольствия на мировом рынке.

Для уменьшения издержек сельхозпроизводства разработчики новой стратегии предлагают снизить тарифы на услуги естественных монополий, стоимость топливных ресурсов, а также отменить налоги и социальные выплаты. Призыв освободить прибыль от налогов, направляя ее на техническое перевооружение, особенно актуален для малого бизнеса. Аргументом для отмены акцизов на топливо, поступающих в дорожный фонд, называется то, что сельхозтехника используется в поле. При этом снятие акцизов позволит высвободить до 36 млрд р. в год для проведения инвестиционных программ.

Вместе с тем, разработчики дорожной карты выступают за радикальные меры вовлечения земель в оборот через повышение налогов на неиспользуемые активы и возможность конвертации паев в акции, хотя риски, связанные с институтом земельных закладных, очевидны.

Всесторонне идеи этого сообщества аграриев, предпринимателей, общественных деятелей, интеллектуалов обсудили в марте на Московском экономическом форуме, учрежденном как альтернатива неолиберальной экономической мысли. Значимой фигурой этого объединения, сопредседателем форума является российский политик, лидер Всероссийской политической партии «Партия дела», президент Российской ассоциации производителей сельхозтехники «Росагромаш», президент Промышленного союза «Новое содружество» К.А. БАБКИН, интервью с которым представляем нашему читателю.

— Константин Анатольевич, в конце прошлого года Д.А. Медведев подписал госпрограмму «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности до 2020 г.», содержащую подпрограмму о сельскохозяйственном машиностроении. Способна ли она изменить положение в вашей отрасли?

— Эта подпрограмма разрабатывалась без нашего участия, нас не привлекали, в результате в ней нет конкретных мер поддержки. По моему мнению, подпрограмма о сельскохозяйственном машиностроении работать не будет.

— С 25 февраля вступило в силу решение Европейской экономической комиссии о введении специальной защитной пошлины на зерноуборочные комбайны и модули в размере 27,5% от таможенной стоимости. Насколько эти меры помогут отрасли?

— При вступлении в ВТО в пять раз были снижены пошлины на импорт бывших в употреблении комбайнов, в три раза — на импорт новых. Полгода мы жили фактически с нулевой пошлиной. Формально она составляла 5%, но есть способы обойти ее на таможне, занижая декларируемую стоимость.

В прошлом году В.В. Путин шесть раз говорил о поддержке сельхозмашиностроения и компенсации потерь от вступления в ВТО. Нам наконец удалось добиться компенсационной пошлины, тем не менее она введена всего лишь на четыре месяца, и полной уверенности в ее продлении пока нет. Кроме того, в соответствии с правилами ВТО, такой защитный механизм позволено иметь максимум три года. Вроде бы большой срок, но для развития отрасли это мгновение: индустрия создается десятилетиями, если не столетиями. Решение о спецпошлине было принято в декабре, но на введение ее в действие потребовалось два месяца. Пауза в запуске означает, что спрос на иностранную технику уже удовлетворен на четыре месяца вперед — ввезены сотни комбайнов.

Кроме снижения пошлин, со вступлением в ВТО было отменено субсидирование процентных ставок по кредитам для крестьян на приобретение сельскохозяйственной техники под 7% годовых и субсидирование поддержки экспорта. Хотя экспортная программа была маленькая (Ростсельмаш по ней получил 1 млн р.), она все же имелась и ее можно было развивать.

Таким образом, в нашей отрасли в три удара была создана критическая ситуация.

В результате сильный конкурент Ростсельмаша, производивший 3,5 тыс. единиц техники ежегодно, — Красноярский завод комбайнов — ушел с рынка, его место занято иностранцами.

В кризисном положении находится завод в Краснодарском крае — Лессельмаш, который раздавлен импортом и не может расплатиться с кредитами. Сейчас потери пытаются компенсировать, но пока непонятно, что из этого получится.

— Критическое переосмысление наших условий пребывания в международном торговом клубе идет на самых разных уровнях. Какие из предвиденных вами опасений подтвердились?

— С начала года промышленность потеряла 142 тыс. рабочих мест. Пока действуют правила ВТО, не имеет коммерческого смысла вкладывать в гражданское и военное авиастроение. Тема самолетостроения близка мне по опыту работы с ульяновским заводом «Авиастар», где производство остановлено и заказов нет.

Объем сельхозпроизводства в России снизился на 5,35%. Импорт продуктов свиноводства вырос на 34%, все инвестиционные проекты в этой подотрасли остановлены. В последние годы в развитие свиноводства было вложено 260 млрд р., 150—160 млрд из них могут быть потеряны.

У рисоводов, производителей молока, мяса птицы дела плохи, но все же есть надежда, что они выживут. Однако вся экономика просядет.

— Аграрная секция Московского экономического форума разработала Дорожную карту развития сельского хозяйства РФ до 2020 г. как альтернативу к Госпрограмме развития сельского хозяйства РФ на 2013—2020 гг. Что вызвало неудовлетворенность ею?

— Госпрограмма развития сельского хозяйства, вступившая в силу с 1 января 2013 г., представляет собой смету расходов: указано, сколько средств потратить на животноводство, растениеводство, мелиорацию, — без плана реализации. Не прописаны механизмы, как эти деньги будут делиться между регионами и на какие технологии будут потрачены.

Целевой ориентир, заложенный в программу, — ежегодный рост в 2% — очень скромен. Этого недостаточно, если учесть, что сегодня сельское хозяйство составляет лишь 70% от того, что было в России в 1990 г. Хотя уже тогда аграрный сектор считался проблемным и говорилось, что надо улучшать жизнь на селе. Сейчас даже не ставится цель — выйти к 2020 г. на уровень 1990 г., когда Россия еще не потеряла 20 тыс. своих деревень.

Тем не менее четыре необходимых условия для развития АПК у нас имеются: огромное количество пахотных земель, люди хотят работать, есть технологии и рынок. В Дорожной карте развития сельского хозяйства до 2020 г. представлено, какие меры должно предпринять государство, чтобы людям было выгодно и интересно заниматься сельским хозяйством.

В основе лежат рентабельность и равные условия конкуренции. Больше ничего и не надо, дадим это — и Россия сможет утроить объемы сельхозпроизводства к 2020 г., которое в потенциале способно прокормить миллиард человек.

— В дорожной карте ставятся вопросы качества и нетарифные механизмы защиты рынка, одним из которых является техническое регулирование. Хотелось бы услышать ваш комментарий по поводу стандартов и, возможно, предложения в области сельскохозяйственного машиностроения.

— Россия не должна полностью гармонизировать стандарты, у нас свои подходы, климат, дороги, технологии, традиции в подготовке кадров. Мы считаем, что компании, которые хотят присутствовать в нашей стране, должны учитывать российские стандарты. Например, количество ступенек на лестнице комбайна, вроде, мелочь, но она способна выравнивать условия конкуренции.

Например, конструкторы Ростсельмаша для поставок комбайнов в Америку каждую модель испытывали три года, переделывали форму поручней и узлов, создавали подстаканник, чтобы соответствовать их стандартам. Считаем, что Россия тоже должна себя защищать, уважать свои стандарты и традиции.

И вот еще важный момент из области техрегулирования: с 2014 г. в России предполагается перейти на топливо Евро-4. Для отечественного сельхозпроизводства это неактуально, для нас важнее его рентабельность, а выбросы комбайна, работающего в поле, ничтожно малы по сравнению с загрязнением воздушного бассейна мегаполиса. В нашей сфере экологический стандарт на выбросы автомобильной техникой внедрять преждевременно.

— Действительно, двигатели внутреннего сгорания техники, применяемой на селе, не соответствуют даже Евро-2. Откуда у фермера деньги, чтобы поменять ЗИЛ или ГАЗ, выпущенный двадцать лет назад?

— Тем не менее мы сталкиваемся с лоббизмом на уровне высшего руководства стран-экспортеров, давлением со стороны зарубежных компаний: выбросьте старую технику, покупайте нашу, дорогую и престижную. Я с вами согласен: откуда у крестьянина деньги, даже если цены на отечественные комбайны на 20% ниже, чем на немецкие аналоги. Наш фермер не конкурент европейскому, 40% доходов которого складываются из дотаций.

— В дорожной карте затрагиваются вопросы налогообложения, эта тема обсуждалась в конце января в рамках специальной секции Московского экономического форума. Какой, по вашему мнению, должна быть налоговая система?

— Изменение налоговой политики — центральный пункт нашей программы, при этом тема прогрессивного налогообложения дохода физических лиц является ключевой. В нашей стране богатые в процентном исчислении платят меньше бедных. Ситуацию надо менять: через прогрессивную шкалу или налог на роскошь, включая импортные пошлины на предметы роскоши.

Налоговая система может быть инструментом социальной политики, она должна ориентироваться на создание рабочих мест, стимулирование производства, особенно несырьевого. Сейчас она не способствует привлечению инвестиций и блокирует модернизацию, зато моделирует тупое потребление.

Простой пример из моего опыта в Канаде, где в 2007 г. «Новое содружество» приобрело компанию Bühler Industries. Там слово «модернизация» трактуется широко: потратился на научные разработки для выпуска нового трактора или просто купил офисную мебель — все это приравнивается к модернизации и компенсируется налоговыми вычетами. В нашей стране подобного нет, отсюда — потребительская поведенческая модель российского предпринимателя, который при другом раскладе мог бы вложиться в будущее своей фирмы.

У нас умирают Сибирь и Дальний Восток. Необходимо радикальное снижение налогообложения по территориальному признаку для развития несырьевого производства. Я бы предложил аннулировать налоги для сельского хозяйства, поступление которых сегодня все равно ничтожно мало — 1,4% бюджета.

Нужно пересмотреть фискальную политику в отношении легкой промышленности, некоторых других производств. Нельзя иметь единую налоговую ставку по всем отраслям. Снизив налоги, можно было бы удешевить бензин, ведь налоги составляют более половины стоимости топлива. Это также позволит сбить цены на электроэнергию и услуги ЖКХ, железнодорожные перевозки, компенсировав выпадение доходов через повышение экспортных пошлин на вывоз полезных ископаемых. В итоге поступления в бюджет будут идти с развитого несырьевого производства.

— Дорожная карта содержит положение о планировании как об основном принципе даже в нашей неплановой экономике. Что имеется в виду?

— Хотелось бы, чтобы государство ушло от ретроспективного планирования на основе уже достигнутых показателей и более четко формулировало ориентиры: и ценовые, и количественные: сколько конкретно произвести говядины, свинины и птицы. Объемы производства должны быть заданы на основе реальной емкости рынка. А пока нет четкого понимания, сколько и какой сельхозтехники нужно выпустить.

Под планирование нужно выработать таможенную и налоговую политику, распределить субсидии, расставить приоритеты в научных исследованиях. С учетом этого вузы готовят кадры, а машиностроители — обновляют технологии. Минсельхоз должен планировать более четко.

— Какие изменения в аграрной политике произошли со сменой главы Минсельхоза?

— Пока не ощущаю серьезных перемен. Характерный пример связан с принятым в конце прошлого года Постановлением Правительства РФ № 1432 о программе, предусматривающей 15% скидок. Их машиностроители могли бы предоставлять фермерам в форме госсубсидий. Но Минсельзхоз правила распределения субсидий составил так, что программа, на которую выделена немалая сумма — более 2 млрд р., работать не способна. Она привела бы к демонтажу дилерских сетей, а без них техника обслуживаться и поставляться не может.

Ростсельмашу, концерну «Тракторные заводы», Петербургскому тракторному заводу, Корммашу и другим предприятиям нашей отрасли пришлось отказаться от участия в этой программе.

— Ощутимы ли в вашей сфере усилия Минэкономразвития России, направленные на поддержку экспорта?

— Минэкономразвития годами говорит о поддержке экспорта, но я не слышал ни об одной сделке ни в сельхозмашиностроении, ни в агропромышленном комплексе. Если речь идет о поставке одного самолета на Кубу, то это разовые сделки в ручном управлении. Экзотика, а не система. Минэкономразвития во многом ответственно за дорогие кредиты, которые тормозят инвестиционную активность в России и затрудняют экспорт. В прошедшие годы у Минэкономразвития была масса возможностей поддержать экспорт, но ведомство предпочитало отправлять за рубеж деньги, а не продукцию. Хотя посмотрим, что будет дальше.

— В дорожной карте было заявлено кредитование под земельный залог. Какие тут риски и перспективы?

— В 2001 г. с принятием Земельного кодекса РФ 80% сельхозземель были переданы в частную собственность в виде земельных паев, но лишь 3,3% их владельцев оформили право собственности из-за затрат на кадастровые услуги. При этом иногда паи выделить невозможно, и в таком случае земля становится неликвидным активом. Этот сложный вопрос надо решать с региональными властями, чтобы хозяйства могли иметь землю как основное средство производства в полной собственности. Они должны получить возможность ею оперировать, поскольку главный источник длинных инвестиционных кредитов — залог земли сельхозназначения. Залоговое кредитование — один из ключевых вопросов, без решения которого будет сложно построить долгосрочную стратегию. Тем не менее он не мешает развивать сельское хозяйство сегодня.

— Что могло бы стать заменой Российской зерновой компании, ее монопольному положению зернового интервента?

— Я бы предложил поддержку экспорта зерна и отказ от эмбарго, защиту рынка от неравной конкуренции из-за рубежа и страхование урожая. Госкорпорации в современной России неэффективны и непрозрачны. Эта наполовину частная компания управляет государственным интервенционным фондом сельскохозяйственной продукции, оказывая ценовое давление на производителя, и, по сути, происходит перераспределение маржи от фермера к корпорации. Мы еще не научились бороться с коррупцией, поэтому считаю, что создание единого экспортера зерна — путь в никуда.

По поводу страхования думаю, что государство должно гарантировать минимальные доходы добросовестного крестьянина в случае падения цен, стихийного бедствия, неурожая, как это происходит в развитых странах. В Советском Союзе система обязательного страхования работала. Компенсационный фонд можно было бы накапливать через небольшие ежегодные отчисления с фермерских хозяйств, но для этого потребуется государственная программа.

— К введенному в Госпрограмме развития сельского хозяйства РФ на 2013—2020 гг. погектарному субсидированию в дорожной карте добавлено и поголовное. Что это дает?

— Субсидирование — эффективный и сложный в использовании инструмент. Основанное на количественных показателях, оно будет более предсказуемо и справедливо. В госпрограмме есть положение, что 150 млрд р. в год будут делить между крестьянами, но нет конкретики, как это будет происходить. До сих пор это выражалось в том, что одно хозяйство могло получить десятки миллиардов безвозмездной помощи, а другое — никогда и ничего. Поголовное и погектарное субсидирование — более точный инструмент ограничения коррупции. Может быть, агрохолдингу достанется меньше, но тысяча крестьянских хозяйств, наконец, получат доступ к средствам из бюджета. Вопрос, как всегда, упирается в исполнение, но действенность механизма подтверждается опытом Евросоюза, который с введением системы погектарного и поголовного субсидирования в 70—80-х гг. добился существенного роста производства.

— Будете ли вы рассматривать в своей стратегии вопросы комплексного развития сельских территорий?

— В дорожной карте они намечены, но решение социальных вопросов — это все же производная от экономического развития. Если сельское хозяйство станет рентабельным, то у нас наладится жизнь на селе. Конечно, надо поддерживать школы, больницы, дома культуры. Но если трудиться в деревне невыгодно, дом культуры не будет нужен.

— Нам была бы полезна белорусская практика агрогородков, формирования на селе центров роста с производственной базой и инфраструктурой. Результаты у нашего партнера по Таможенному союзу налицо: в прошлом году сельское хозяйство выросло на 7,5%…

— У белорусов можно и нужно многому поучиться. Они серьезные конкуренты и в сельхозмашиностроении, поскольку опираются на финансовую и политическую поддержку государства. Хотя, конечно, мы недовольны тем, что наши комбайны не пускают на рынок Белоруссии, а поставки их техники к нам идут: Росагролизинг в прошлом году потратил на этотреть своего бюджета.

— С какими еще императивами планируете выступить?

— Кроме пропаганды нашей дорожной карты, станем продвигать разумную промышленную политику. Будем говорить о финансовой системе, которая уводит деньги за рубеж, и удешевлении кредитов. Без политики, которая стимулирует творчество, создает рабочие места, ни одной проблемы решить нельзя.

Источник публикации: «РИА «Стандарты и качество»